В джазе только хулиганы
Шрифт:
Но «вокальная семейка» тоже была хороша. Не без помощи Ярослава, усача и Эли, настрого воспретившей персоналу пить на работе, они вылакали два кубка и взялись за третий. Даша с Кириллом тихо сидели за дальним столиком в нише, не спрашивая микрофон. Вокалисты ходили к ним по очереди, когда не видела администраторша, и так коротали ночь.
Врываться в их семью алкоголиков я не собиралась…
— Эй, Ра! — вдруг тормознула меня Эля, когда я, безжизненная, поплелась по лестнице на балкон. Интернет затупил, приходилось передавать заказы звукооператору, как почтальон без велосипеда – пешком. — Подожди-ка!
— Я в… по-орядке, —
— Ну всё, завязывай, дорогуша. Я поняла, что ты упёртая, — Эля уже с несвежей жирноватой чёлкой и заметными синяками под глазами, сжала меня за плечо. —Ты… нам ещё понадобишься живой, с голосом, поэтому помолчи до утра, пожалуйста. Остаток смены за тебя допоют Ярик и Рома, -- последний, видимо, усач? — Мы их отпустим домой в пять, а ты до семи поможешь официантам убрать зал. Пойдёт?
До конца не соображая, насколько человечное мне поступило предложение, я перегнулась через перила и попыталась сосчитать, сколько ещё столиков бодрствует в четыре часа утра. Проверяла время на баре, когда ходила ставить батарейки от микрофонов на зарядку…
Как-то не верилось, что настала пора выдохнуть впервые за ночь.
— Вы меня берёте на работу? — промычала я из последних сил.
— Беру, куда деваться. Ты хотя бы весёлая, гостей не стесняешься. Но поёшь, честно говоря… — она скуксилась, будто лизнула дольку лимона.
— Я научу-усь, — чтобы притупить боль в горле, пришлось сглотнуть. — Эля, я очень хочу научиться петь лучше, правда... А где учились все вы?
__________________________________________
1 - Песня Григория Лепса «Рюмка водки»
2 - Песня исполнителя «Комбинация»
Глава 3. Собака
— А йя-я всё летала, но йя-я так и знала, что мечты-ы лишь мало для лю-юбви ла-ла-ла!*
Жанна Фриске? Я поняла, что не сплю. Больше не сплю… и мычу вслух содержимое своего сна. Чувствовалось, что неизвестного количества часов не хватило до полного восстановления. В груди больно стучало, отдавало в глотку и виски. Я рискнула пошевелить ногами, и всё, что ниже колен, оказалось отёкшим и неподдающимся моей воле. Ещё одна неимоверная куча сил понадобилась на то, чтобы заткнуться. Продрать глаза.
Меня встретила поначалу замыленная незнакомая комната. Тёмно-вишнёвый советский шкаф напротив кровати. Вдоль стены слева от него — пустой сервант на высоких пузатых ножках. Нет, кажется, в глубине стеклянной полки всё же стояли две маленькие фигурки, но отсюда их было не разглядеть. Справа от шкафа — выкрашенная в коричневый цвет со странным бурым подтоном дверь.
Кряхтя, я перекатилась на правый бок и уставилась на бежевую миниатюрную тумбочку. Она выглядела неожиданно свежо на фоне предыдущего списка мебели и в свете не зашторенного окна в изголовье. У боковой стенки разместился широкий деревянный стол с оранжевым оттенком, с каким делают офисную мебель, а под ним — стихийный склад моих дорожных сумок. Интерьер завершал кинескопический квадратный телевизор на табуретке, расположенный между рабочим местом и выходом.
Потерянная в настоящем времени и совдеповской обстановке, я сразу поняла, что в моей новой комнате не хватало часов. Нужно было раздобыть телефон! А для этого вспомнить, каким образом и во сколько я сумела добраться домой…
Я завершила свой разворот на кровати, плюхнувшись
«— О, в «человеческой» одежде ты тоже ничего, — слащаво подмигнул бармен.
Я продолжила молча натирать стол, пока парень в куртке, умытый от грима, решил постоять рядом. Как-никак друг!
— Спасибо, — на большее не хватило голоса.
— Да ты не парься, — заподозрил Саня неладное. — Я уже сформировал отчёт и закрыл смену. Так что, у них нет выбора… скоро разойдутся по домам.
— Отлично, — буркнула я и покосилась в сторону дальнего столика в нише».
Эля, Кирилл и Даша бухали до восьми утра! Я прозрела, припомнив, как караоке закрылось в шесть — но не для «своих», до семи мы с официантами натирали посуду, а потом я не могла уйти без соседки… «Ща-ща-ща, Ра, пять минуток… вызываю такси-ик-и-и-и…»
Неужели ТАК пить возможно? Они не вокалисты, нет… может, бокалисты?
«— Дла… вас-с-с, — нарочито официально протянула администраторша в микрофон и уселась на спинку кожаного дивана, — выступа-а-аэт… лаурэат мэждународного конкур-р-р-рса и просто… просто… пр… пр-р-р-рекрасный человэчек… Дарьйа Ковалёва!
Раскрасневшийся на этот раз не от холода, а от бодуна, хихикающий Кирилл натянул горлышко свитера себе на нос и откинулся на диван. Его красивая голова ещё немного покачалась из стороны в сторону от соударения со спинкой, пока Эля передавала через него микрофон второй подружке. Даша, шатающаяся, с трудом поднялась над круглым столом и продолжительно выдохнула.
В колонках раздался хруст, и все официанты, прибирающие зал, поёжились.
— Эта пе…ик!..сня, — ещё раз устало вздохнула девушка поверх зазвучавшей мелодии. Где-то сверху тихо плакал звукооператор, которого не пустили домой вовремя за опоздание… — Эта пе-песня.. Принесла мне первое ме-есто в Риме… И, паэхали… Party girls don't get hu-u-urt, Can't feel… anything, when will I learn*...
С тряпкой в руках я зажмурилась, ожидая услышать нечто между душераздирающим скулежом и предсмертной «пе-песней». Но вдруг уши мои расслабились, охотно подпуская к перепонкам отдалённо знакомый мотив, а глаза ещё пока что недоверчиво раскрылись…
Пьяная Даша зазвучала ангельски мягко. Будто и не пьяная вовсе, и даже не как живая девушка — словно пластинка, лишённая дефектов. Она запела так, словно петь — также нормально, как и дышать или смеяться… Я бросила тряпку, прижав похолодевшую руку к груди.
Сердце истошно забилось от приближающегося припева. Кажется, эта популярная песня, однажды, вынудила меня разочароваться в собственных способностях.
— I-i-i-i-i'm gonna-a-a swi-i-ing from the-e, — пробирающе заголосила Даша. Боже, как же она сумеет спеть так высоко?.. — chandelie-e-e-er, from the chandelie-e-e-e-er…