В его руках Надежда
Шрифт:
Я с этим жила и до него, не сломалась, а продолжаю свою жизнь. И ворошить этот гнойник, я ему не позволю. Столько лет старалась не думать об этом, а он сковырнул тупым ножом мою зажившую рану и сейчас пытается насыпать туда ещё и соли.
Он смотрит на меня с сожалением, а меня это начинает бесить, только не жалость и тем более с его стороны.
Радмир резко дёргает меня и крепко обнимает, утыкаюсь лицом ему в грудь, с силой сжимаю зубы, потому что хочется расплакаться на его груди, хочется поделиться, но заставляю себя сдержаться, не отдаться порыву. Мои руки висят плетью
— Радмир, прекрати. На нас все смотрят, – освобождаюсь из его объятий.
— Пусть смотрят.
— Не пусть.
Убираю его руки и отхожу на безопасное расстояние. Смотрю на него и сердце предательски стучит, понимаю, что скучала по нему, но в этом ни за что не признаюсь.
— Не стоило тебе устраивать шоу в кабинете врача. А просто мог меня спросить, – укоризненно смотрю на него. Он буравит меня, во взгляде видна печаль, хочет, что-то сказать, но не решается. А мне и не нужно, тем более его сочувствие. — Мне пора.
Отхожу и направляюсь к своей машине.
Тот день, когда мне объявили причину моих неприятных болей в животе, из-за чего обратилась к гинекологу, сейчас как гром среди ясного дня, всплывают на поверхность, что так старалась их забыть.
« — В последствии преждевременных родов, путём кесарево сечения, у вас возникли осложнения с репродуктивной системой, вызвав вторичное бесплодие, – озвучила приговор мой лечащий врач гинеколог.»
Долго осознавала эту участь. Меня будто наказывают высшие силы. Мне бы понять, за что, и искупить свою вину. Но так этого и не осознала.
Радмир неосознанно, заставил напомнить о моей неполноценности. Не сегодня, а тогда, когда сказал, что хочет детей от меня. Сегодня только подтвердил, хоть и была надежда на чудо, на маленький, крошечный шанс.
***
После этой неприятной встречи с Радмиром, отправилась обратно в офис, где мне нужно было завершить свои дела.
Позже вспомнила про Алексея, но уже второй раз не рискну к нему заходить, если так срочно нужна, сам подойдёт повторно.
Его секс с Лерой ушёл на второй план, всё мои мысли были заняты выходкой Радмира.
Что он почувствовал, когда услышал от меня мой страшный диагноз? Разочарование, жалость? Разочарование ещё можно перетерпеть, но не жалость. Видеть в других глазах, какая жалкая, это больше, чем унизительно.
Меня отвлекает стук в дверь. На пороге стояла Лера. Все мысли, как рукой сняло.
Я немного растерялась, видеть в своём кабинете её.
— Привет, Надя, – она доброжелательно улыбалась мне.
— Привет. Ты какими судьбами?
Лера тяжело вздохнула, прошла к свободному стулу, усаживаясь на него.
— У меня к тебе одно дело есть, – смотрит на меня испытующе. Я же затаила дыхание. — Я хочу, чтобы ты была моим адвокатом. Мы с моим мужем разводимся.
Я застыла сидя за своим столом, и не в состоянии ответить. Эта новость меня парализовала полностью, мой язык словно онемел и не могу проронить ни слова.
— Лер…
Она приуныла, опустила глаза на руки, явно не ожидала такого ответа.
— Жаль, а я надеялась. Просто ты в бракоразводных делах успешна. Вот и подумала, твои услуги для меня отличный шанс, отсудить у мужа свою долю компании и алименты для ребёнка.
— А вы не можете мирно разойтись, чтобы не было этих тяжб? – мне становится дурно, неужели Радмир хочет оставить жену и ребёнка ни с чем.
— Он мне предлагает поделить всё имеющееся имущество, но компанию нет, категорично отказывается. И… алименты предлагает выплачивать установленной суммой. Но, меня это всё не устраивает. Я хочу разделить компанию и для дочки. Кроме алиментов, пусть отпишет ей тоже долю компании. Он захотел разводиться, пусть теперь выплачивает всё, что есть, а не то что ему удобно, – Лера начинает злиться, на её лице выступают багровые пятна. — Он должен поплатиться, хочу его обобрать по полной. Я потратила на него пять лет, а взамен одни измены и все эти годы терпела. Нет уж, меня это совсем не устраивает.
Сидела молча и слушала её, прибывала в смешанных чувств. Я не судья и не мне судить, кто прав, а кто виноват. Это лично их дело.
Измены.
Это ещё про нас она не знает. А сколько было таких, как я?
— Извини меня, что вылила на тебя всю свою семейную грязь. Просто держать в себе силы нет. Перед всеми играла в счастливую и любящую жену, а на самом деле, у нас всё плохо. Даже подозреваю, что и здесь у него есть любовница, а может даже не одна. Там в Европе, он зашёл настолько далеко, что его прошмандовки не стеснялись при мне с ним заигрывать. И всё это приходилось терпеть ради дочери. Она его так любит и не знаю, как отреагирует на наш развод…
Она говорит и говорит, а у меня земля будто из-под ног уходит. Слышать такое, сродни того, что тебя облили кипятком. Мне становится настолько противно, от себя и от него. И чем я хуже, тех самых «прошмандовок»? И опять «очередная»?
Хочется отмыться от всего этого. Выгнать Леру и закрыться ото всех. Никого не хочется видеть и слышать. Грязь, грязь, одна сплошная грязь.
— Лера, я могу тебе посоветовать обратиться к другому адвокату. Например, к Алексею, – перебиваю поток подробностей их семейной жизни. Смотрю на неё с интересом и наблюдаю за реакцией.
Она поменялась в лице, появилась растерянность и румянец на щеках.
— Про него даже не подумала. Да и не хочу к нему обращаться, — она махнула рукой.
— Почему? Он тоже не плохо справляется с бракоразводными делами.
— Нет, этот вариант отпадает. Ладно, пойду я, мне ещё за дочкой нужно заехать в детский сад.
Лера уходит, оставляя за собой шлейф приторно сладких духов и меня начинает воротить. Столько всего за сегодня узнала, что моя голова лопнет от полученной информации. И одна лучше другой.