В гареме Сына Неба. Жены и наложницы Поднебесной
Шрифт:
Все служанки были намного старше Пу И, а он был еще совсем ребенком и мало что понимал. Поэтому он слушался их. Иногда Сын Неба попадал в окружение не одной, а двух или даже трех служанок сразу. Служанки тоже были не прочь заняться любовью с самим императором, хотя и малолетним, который лежал рядом с ними, молодыми, пышущими здоровьем, полными сил и энергии. Вот они-то и научили его «заниматься любовью» самыми разными способами. Только когда он был уже в полном изнеможении после любовных утех, служанки его отпускали спать. Когда император вставал на следующий день, он всегда казался усталым. Даже на солнце у него рябило в глазах. Он рассказывал о своих недугах евнухам, и те приносили ему какое-нибудь лекарство. Лекарство на время помогало, и он опять занимался любовью со страстными молодыми служанками.
Последний
Как признавался евнух Сунь Яотин, здоровье Пу И было таким слабым не только потому, что евнухи подстрекали его к занятиям «любовью» со служанками, но еще и потому, что евнухи сами не прочь были приспособить молоденького императора к занятиям гомосекмуализмом…
Он стал искать возможность покончить с этим. Тогда он попал под влияние евнухов, которые склонили его к развратной жизни. В то время во дворце был евнух, которого звали маленький Ван Саньэр. Это был красивый, статный и высокий парень. Белолицый, с правильными тонкими чертами лица, он был похож на юную прекрасную девушку, некоторые евнухи говорили даже, что он женственнее и красивее. Пу И полюбил красивого молодого евнуха и дал ему официальное имя Ван Фэн-чи. Маленький Ван уже с детства страдал во дворце от сексуальных домогательств со стороны евнухов. Он был «игрушкой» в руках старых евнухов, их сексуальным партнером. А с 17–18 лет повзрослевшему Ван Саньэру, который набрался «опыта» у своих старших товарищей, уже самому нравилось развратничать с новыми маленькими евнухами в темных углах дворца. По воле судьбы он оказался евнухом в покоях императора. Он был старше Сына Неба на несколько лет. Вскоре, став неразлучными друзьями, они всегда бывали вместе. Как утверждал последний китайский евнух, все это Пу И не осмелился рассказать в своих мемуарах «От императора до гражданина», изданных в КНР.
Император Пу И — подросток
История Чжао Фэйянь и ее сестры
В качестве примера жестоких придворных интриг довольно показательна новелла Цинь Чуня, рассказывающая о наложнице императора Чэн-ди (32–7 гг. до н. э.) Порхающей ласточке, ставшей затем императрицей Чжао Фэйянь. Здесь мы найдем и интригу, и попытку обмануть Сына Неба, выдав чужого ребенка за его сына, и соперничество наложниц.
Императрица Чжао отличалась редкостной тонкостью стана и ступала так грациозно, словно несла цветок, чуть колышущийся в руке. Ни у кого больше не было такой поступи! Когда они жила в доме Чжоу, ее прозвали Фэйянь — Порхающая Ласточка.
Попав во дворец императора Чэн-ди, Фэйянь сумела ввести туда и свою младшую сестру. После того как младшенькая удостоилась близости императора, ей был пожалован титул «чжа-ои» (почетный титул, который император в особых случаях жаловал наложнице; приравнивался к рангу министра, а по званию — к княжескому достоинству. — В. У.). Она была мастерица пошутить и остро ответить, узка костью и нежна кожею. Обе сестры считались первыми красавицами Поднебесной и затмили всех других красавиц во дворце.
Итак, чжаои появилась при дворе, и с тех пор Чэн-ди редко осчастливливал своим посещением Восточные покои, потому что чжаои обитала в Западных. Вдовствующая же императрица жила в Срединном дворце.
Чжао Фэйянь только и мечтала о том, чтобы родить сына. Она составила дальновидный план, как утвердить и упрочить свое положение, и ради этого часто приглашала одного юношу, из тех, о ком говорят, что они «ездят на волах» (то есть юноша был знатного рода, но обедневшего настолько, что конь для выезда ему был не по средствам. — В. У.).
Как-то раз император в сопровождении трех или четырех слуг направился в покои императрицы, а та, ни о чем не подозревая, как раз предавалась разврату. Приближенные поспешили ей доложить, что государь здесь.
Китайские придворные дамы. Цзяо Бинч Цен. Конец XVII — начало XVIII века
Императрица страшно перепугалась и кинулась ему навстречу с развалившейся прической, со всклокоченными волосами, со сбивчивыми речами на устах. Император заподозрил неладное. Посидев немного, он услыхал за стеною, завешенной ковром, мужской кашель и тут же вышел.
После этого Чэн-ди решил погубить императрицу, и спасло ее лишь заступничество чжаои.
Как-то Чэн-ди с чжаои пили вино. Вдруг император откинул рукава и вперил в чжаои негодующий взгляд. Взгляд был столь грозен и гневен, что выдержать его было невозможно.
Чжаои тут же вскочила и простерлась ниц перед императором:
— Раба ваша была слишком бедна и низка родом, — говорила она, — чтобы хоть помыслить о вашей любви. Но она сделалась одной из прислужниц внутренних покоев, удостоилась высочайшей близости, возвысилась над толпою остальных. Ваше доверие, благосклонность, милость и любовь легко могут обратить меня в жертву завистливой клеветы. Вдобавок я не знаю, что дозволено, а что нет, и потому в любой миг могу утратить ваше расположение. Раба ваша молит лишь об одном — даруйте ей быструю смерть и тем окажите величайшую из милостей.
И чжаои залилась слезами. Император собственноручно поднял ее и промолвил:
— Сядь! Я хочу поговорить с тобой. Затем он продолжал:
Ты ни в чем не провинилась. Но голову твоей сестры я хочу увидеть вздернутой на шест, хочу отсечь ей кисти и ступни, а тело бросить в отхожее место.
Неужели вина ее перед вами так велика? — спросила чжаои.
Тут Чэн-ди рассказал о кашле за ковром. Чжаои сказала:
— Лишь благодаря императрице попала во дворец ваша раба. Если императрица умрет, как я останусь одна? И потом, если вы казните императрицу, в Поднебесной найдутся люди, достаточно дерзкие, чтобы добраться до истинной причины. Умоляю вас, велите лучше сварить меня заживо или разрубить на части!
Две девушки. Художники Чжао Гуйджин и Ван Вэйфан
Она пришла в такое волнение, что упала без памяти.
Император растерялся, поспешил поднять чжаои и сказал:
— Только ради тебя я милую императрицу. Пусть все останется между нами. Ну, можно ли так волноваться!
Но чжаои долго не могла успокоиться.
Что же до юноши, скрывавшегося в покоях императрицы, то император приказал тайно разузнать, кто он таков. Он оказался сыном некого Чэнь Чуна из императорской стражи. Император распорядился умертвить его дома. Сам Чэнь Чун был лишь отстранен от должности.
Чжаои между тем отправилась к императрице, рассказала ей о своем разговоре с императором и закончила так:
— Сестра, помнишь ли, как мы бедствовали? Ведь мы просто погибали от голода и холода! Вместе с соседскими девочками я плела туфли из травы, а ты выносила их на рынок, и на вырученные деньги мы покупали горсть риса. Однажды ты вернулась, принесла рис, но тут разразилась страшная буря, а у нас не было даже хвороста, чтобы развести огонь и приготовить пищу. Голодные, озябшие, мы никак не могли заснуть. Ты велела мне покрепче прижаться к твоей спине, и мы заплакали. Неужели ты все забыла? Сейчас мы счастливы, живем в довольстве и почете, никто не может сравниться с нами, но ты сама губишь себя, сестра! Если ты еще раз пренебрежешь осторожностью и снова провинишься, а император снова разгневается, тебе уже ничем не поможешь. Ты не только лишишься головы, но будешь выставлена на позорище перед всей Поднебесной. Сейчас я еще сумела тебя спасти. Но никто не знает своего смертного часа. Случись мне умереть — кто тебе поможет, сестра?