В глубине Великого Кристалла. Том 1
Шрифт:
— У тебя не только это…
— У меня, говорят, индекс воображения выше нормы… Вот, говорят, и представил себе Якорное поле… Яшка, ты скажи! Ты уже подумал? Разве может быть, чтоб такое просто привиделось? Ведь и якорек есть… и вообще…
— Мне бы твои заботы. — С человеческим вздохом Яшка выключил экран.
— Ты же обещал подумать!
— Я думал не об этом… Про Поле ты можешь решить сам. Поедешь и поглядишь: есть оно или нет.
Ежики опять зябко шевельнул плечами. Проще всего — поехать.
— А если я скажу, что нет, — проницательно заметил Яшка, — ты ведь все равно поедешь искать.
Ежики вздохнул. А Яшка попросил шепотом:
— Ты лучше скажи: мне-то что делать?
— А… что? — не понял и растерялся Ежики.
— Ну, зачем я на свете?.. Вырастили меня… Модель Вселенной… А что дальше? Так и буду болтаться по карманам?
— Я… не знаю. Не думал, — признался Ежики.
— И я не думал, пока себя не помнил… И сейчас ничего не придумывается. Каша в голове… — Это было ничуть не смешно, хотя, казалось бы, какая у Яшки голова.
Ежики виновато молчал.
— Мне нужна система, — хмуро сказал Яшка. — Чтобы все привести в порядок. — На экране возникли белые концентрические кольца. — Чтобы ясность была… Мне нужна какая-то философская кон-цеп-ция… Ты можешь соединить меня с Всеобщим Информаторием?
— Я… нет, наверно, Яш… Через «Собеседник» нельзя, с Информаторием только через главный компьютер соединяются. И надо каждый раз Кантора спрашивать… И как туда тебя затолкаешь?
— Не надо меня толкать! Мне бы только к кабелю Информатория. Прильнуть к нему… Хотя бы на часик!
В лицее жили не очень-то общительные ребята. А Ежики был вообще из тех, кого называют «рак-отшельник». Но не всегда же и он, и другие сидели в своих «раковинах». Случалось играть вместе, шастать по парку и по лицейским старинным подвалам. И Ежики знал, где по бетонному подвальному коридору (кстати, незапертому) тянется разноцветная лента пластиковых проводов и труб — жилы различных служб и связей. А то, что у кабеля Всеобщего Информатория оранжевый цвет, знает каждый первоклассник.
Через дверь он все-таки не пошел. Отодвинул решетку подвального окошка в гранитном цоколе, среди высокого белоцвета, пролез, прыгнул в сухую каменную прохладу (колюче отозвалось в колене). Апельсиновый пластик изоляции светился среди других проводов. Ежики двинулся вдоль линии, запинаясь в сумраке за неровности плит. «Собеседник» болтался на ремешке через плечо. В конце подвала, у самой стены, был бетонный квадратный столб, провода уходили за него.
— Вот, Яшка, здесь тебя спрячу… Никто не увидит.
— Ага… Я чую провод… Ежики, ты на меня не обижайся.
— Я и не думаю…
— Нет, ты обиделся. Но не надо…
— Ладно, — тихо вздохнул Ежики. — Все
Яшка вдруг спросил:
— Из Опекунской комиссии не было новостей?
— Ректор говорит, пока не было.
— А почему ты сам не выяснишь? Обратился бы во Всемирный Комитет по охране детства.
— Ты скажешь… Будут они слушать пацана!
— А на фига они нужны, если не будут?.. Ну, ладно… Устраивай меня. А завтра заберешь.
Ежики вытащил кристалл из компьютера, прикинул, как его приспособить к пластику.
Кабель был толщиной в два пальца, изоляция скользкая. Прижать соседним проводом? Но он тоже круглый и гладкий… Вот балда, не взял чем привязать. Не идти же обратно…
Морщась, Ежики нагнулся, рванул от сандалии мягкий ремешок искусственной кожи. С магнитной пряжкой и клепками. Обмотал вместе Яшку и кабель, притянул. Прижал пряжку к металлической клепке. Вот так, держись…
В парке он, хлюпая сандалией, добрался до скамейки у мраморной скульптуры «Мальчик с воздушным змеем» (змей символизировал мечту). Мальчик был ничего, славный, но змей тяжелый, тоже мраморный. Никогда он не сможет взлететь. И Ежики не первый раз уже посочувствовал кудрявому пацаненку… Впрочем, он каменный и никогда не был настоящим… А тот мальчишка в матроске — сперва живой, а потом из бронзы… Зачем? Людям, которых уже нет, хоть по тыще памятников поставь, не оживишь… Почему так — сперва есть, а потом нет? И зачем тогда всё? Вот и Яшка, хотя и не человек, задумался — зачем он на свете? А сам Ежики — зачем?
Сверху упал тяжелый каштан, колюче прокатился по ноге.
Каштан… Гусенок в помидорных лапотках… («Что-то все у меня птичьи сравнения: вчера Вороненок, сегодня Гусенок…») Монетка. «Вот она, моя хорошая, в кармашке у пояса. Открыла камеру и сама вернулась… Теперь ты точно будешь моим йхоло. Поможешь мне?»
«В чем?»
«Сам не знаю, в голове каша, как у Яшки… Хоть какой-то кончик найти бы у этого клубка».
Ежики соединил в «Собеседнике» разогнутые контакты дешифратора. Выдвинул на всю длину антенну. На цифровой клавиатуре набрал три ноля и пятерку — вызов общего пункта учебных консультаций. Звякнул сигнал ответа, на экране возникло внимательно-приветливое лицо дежурного учителя.
— Добрый день… Лицеист Матвей Радомир… У меня вопрос по общей теории Космоса.
— Добрый день, рад вам помочь, Радомир… А почему вас нет у меня на экране?
— Я не по общей связи, а через «Собеседник». Я… в парке занимаюсь.
— На лоне природы? Ну что ж… слушаю вас.
— Можно узнать о теории кристаллического строения Вселенной?
— М-м… — Доброе интеллигентное лицо слегка затуманилось. — Зачем вам? Это же далеко за рамками учебных программ.