В годину славы и печали
Шрифт:
Между противниками оставалось чуть более восьмидесяти метров, когда из леса неожиданно вылетела конная лава и устремилась на немцев. С гиканьем и свистом русские конники скакали на солдат неприятеля, точно выходя им сбоку. Появление на поле боя кавалеристов Крымова стало переломным моментом схватки. Не имевшие большого опыта войны солдаты ландвера испугались огромной массы всадников, стремительно надвигавшихся на них, и, позабыв о верности долгу и чести перед рейхом, бросились спасать свои жизни.
Паническое бегство запасников имело самые пагубные последствия для гессенцев, которые не испугались появления конницы врага и изготовились к схватке с ней. Вместо того чтобы вести прицельный огонь по русским кавалеристам, они только и делали, что отбивались от обезумевшей толпы, ринувшейся на них.
Вначале гессенцы пытались остановить беглецов окриками, затем прикладами и кулаками, однако вскоре им пришлось применить и оружие, но это уже мало могло изменить положение вещей. Общий строй гессенцев был полностью сломлен, и началось массовое отступление к стенам Новогеоргиевской крепости.
Всего в крепость вернулось около полутора тысячи человек из общего числа солдат и офицеров, покинувших ее сегодня утром. Все остальные либо погибли, либо попали в плен, причем последних было гораздо больше, чем первых.
Оставленный Крайчиком в Новогеоргиевске в качестве коменданта майор Ланс был столь сильно напуган случившимся разгромом, что после недолгого размышления решил оставить восточную половину крепости с фортами № 18 и 17 и отойти за Нарев, полностью уничтожив все мосты.
Подобное поведение было обусловлено не только малым количеством боеприпасов крепости с нехваткой сил для полноценной обороны восточных фортов, но и интуитивным желанием Ланса иметь перед собой такого сильного защитника, как быстрое течение Нарева, способное надолго задержать противника.
Отводя войска в западную часть Новогеоргиевска, майор очень боялся попасть в немилость к Людендорфу, однако все обошлось. Фельдмаршал не только не обрушил свой гнев на голову Ланса за оставление крепостных позиций, но даже поставил майора в пример за умение сохранить за собой важную крепость в столь сложных обстоятельствах.
Пока главные силы Крымова сражались с пехотой Крайчика, другая часть корпуса вместе с отрядом Шкуро мужественно отражали наступление войск генерала фон Бредова со стороны Праги.
Каково же было удивление немцев, когда они обнаружили перед собой не разрозненную оборону противника, а вырытые в полный профиль окопы с пулеметными точками. Засевшие в окопах кавалеристы удачно отбили атаку противника, заставив немецкие пехотные цепи залечь задолго до рубежа гранатного броска. Когда же во время второй атаки врагу удалось приблизиться к русским окопам, то драгуны сами закидали наступающего врага гранатами и бросились в штыковую атаку. Бой был скоротечен и, не выдержав навязанной им рукопашной схватки, немцы отошли, к страшному гневу своего командира оберст-лейтенанта Фишбаха.
Раздосадованный очередной неудачей, он приказал привезти полковые орудия и начать обстрел русских позиций. В течение часа немцы методично вколачивали бризантные снаряды по вражеским окопам, но результат обстрела был минимальным. Едва только загремели первые разрывы, драгуны быстро покинули передовые окопы, отойдя на запасные позиции, заранее отрытые на сто метров дальше.
Когда ободренные обстрелом немцы устремились в третью атаку, их вновь встретил пулеметный огонь из уже казавшихся уничтоженными огневых точек русских, и пехотные цепи сразу залегли, пробежав всего несколько десятков метров. Наблюдавший в бинокль за атакой своих солдат Фишбах неистовствовал при виде столь удручающей картины, но офицеры никак не смогли заставить солдат подняться в новую атаку. Оберст-лейтенант уже собирался приказать вновь открыть артиллерийский огонь по позициям противника, но в это время пришло ужасное известие.
С юга к Варшаве подошла кавалерия генерала Келлера, с ходу вступившая в яростные бои с частями варшавского гарнизона, энергично тесня славных защитников рейха. Молниеносным броском русские перерезали железную дорогу, идущую на Лодзь, и в любой момент могли перерезать дорогу на Торунь. В этом положении оборона Праги становилась совершенно бессмысленна, и поэтому генерал фон Бредов отдал приказ Фишбаху оставить Прагу.
Вовремя заметив начавшийся отход противника, русские кавалеристы вскочили на коней и бросились в преследование. Головной отряд вел молодой старший унтер-офицер Константин Рокоссовский, выросший в этом пригороде Варшавы. Окольными путями Рокоссовский сумел прорваться к мосту и атаковал врага. Оторопевшие от неожиданности немцы не сумели оказать сопротивления храбрым драгунам и трусливо бежали, стремясь поскорее укрыться от острых клинков в подворотнях ближайших домов. Вместе с охраной моста была разгромлена артиллерийская батарея, намеревавшаяся в этот момент въехать на мост.
Часть отряда бросилась преследовать отступавших по мосту солдат противника, а другие драгуны спешились и, уложив лошадей на землю, вступили в перестрелку с немцами. Укрывшись за каменными строениями, они быстро пришли в себя и принялись обстреливать русских кавалеристов. Вскоре к мосту подошел один из арьергардных батальонов во главе с оберст-лейтенантом Фишбахом, и немцы пошли на прорыв.
Положение русских было отчаянное, немцы в несколько раз превосходили их числом, но положение спасла природная смекалка. Не дожидаясь пока противник сметет их в воды Вислы, драгуны развернули брошенные неприятелем орудия и открыли по атакующим немцам огонь прямой наводкой.
Спеша остановить врага, русские стреляли всем, что только попадалось им под руку, и этот причудливый коктейль картечи и бризантных снарядов смог вновь загнать солдат противника в каменные подворотни домов. В этот момент к драгунам прорвались кавалеристы Шкуро, и на сердце смельчаков стало веселее. Немцы еще дважды пытались прорваться на тот берег Вислы, но с каждым разом огонь пушек заставлял их отступать назад, неся серьезные потери.
Ближе к вечеру в Прагу вошли главные силы кавкорпуса во главе с генералом Клюевым, что подвело окончательную черту в борьбе за варшавский мост. Конечно, Фишбах мог, не считаясь с потерями, сбить русский заслон и с уцелевшими от вражеского огня солдатами пробиться за Вислу. Однако господин полковник не сильно горел желанием продолжить воевать за кайзера и империю, а потому с легким сердцем принял предложение о капитуляции, едва оно было сделано.
Но не только за предмостовые укрепления Праги шла жаркая борьба с противником. С не меньшим упорством и напряжением происходило сражение и на самом мосту через Вислу. Драгуны во главе с Рокоссовским смело преследовали на мосту бегущих солдат противника, но как только они приблизились к западному берегу Вислы, их встретил сильный пулеметный огонь. Спасаясь от вражеских пуль, молодой унтер-офицер был вынужден залечь на землю, и тут он заметил электрические провода, идущие из-под мостового пролета в сторону врага. Не раздумывая ни секунды, он их перерезал, тем самым предотвратив подготовленное неприятелем уничтожение моста.