В году 1238 от Рождества Христова

Дьяков Виктор Елисеевич

Мансуру крайне важна была эта победа, и он делал все, чтобы вдохновить своих воинов. Сам же он рассчитывал после битвы «отдохнуть» не на мосластых смердках, а на нежном пупе невесты своего врага, а может и ее сестры. Ведь они обе являлись, он это узнавал, девственницами…

Тем временем на Сити, наконец, были собраны некоторые запасы продовольствия и фуража. Войско Бурундая выстроилось в походный порядок и выступило в сторону Торжка. Сотня за сотней, тысяча за тысячей, тумен за туменом шли мимо груды тел из тысяч русских воинов, лежащих на льду Сити. Их никто не убирал, и им предстояло вместе с растаявшим льдом быть погребенными в реку, несущую свои воды в великую Волгу.

8

Киверичи готовились к возможному нападению.

Тому способствовало, что село с двух сторон обступал густой лес, с третьей подходила дорога по краю болотистого перелеска. Ну, а с четвертой, тыльной стороны подступало почти непроходимое болото с узкой гатью на болотный остров. Это позволяло особенно зимой и ранней весной организовать довольно эффективную оборону, прежде всего против конного противника. Первым делом начали сооружать бревенчатое ограждение – тын, со стороны дороги. Благодаря этому тыну с большой долей вероятности можно было предположить, что татары будут вынуждены спешиться, чтобы штурмовать заграждение, и одновременно частью сил осуществлять обходные маневры. Но со стороны перелеска обойти село можно было, только зная проход в той топи. А с другой была узкая просека в лесу, которая выходила на овраг, который тоже на лошади не преодолеть и не обойти из-за глубокого снега. Правда овраг не очень широк, и пешему его перейти не трудно. Потому Милован распорядился дно оврага утыкать острыми кольями и замаскировать их снегом, превратив его в большую «волчью яму», а на краю со стороны села занять оборону полутора десяткам лучников.

В то же время со всех окрестных деревень в Киверичи собирались мужчины способные носить оружие. Немало и сбегов выразили желание биться с татарами. Вслед за мужиками в Киверичи потянулись и их семьи – женщины, дети, старики, надеясь, что в большом княжьем селе им будет безопаснее, чем в их маленьких деревеньках. К тому же за Милованом уже закрепилась слава воина сражавшегося с татарами и сумевшего со своими оружниками уйти от них. И это тогда, когда ото всюду приходили известия и слухи, что ни один из официальных князей не смог дать достойного отпора жестоким пришельцам.

Наплыв людей в село, многие из которых, те же сбеги, пришли почти безо всего, в чем успели из дому убежать… Лишние рты сразу напрягли ситуацию с едой. Отцу Амвросию и деревенскому старосте пришлось немало поломать голову, чтобы распределить на постой и прокормить в первую очередь сбегов. Миловану этим заниматься было некогда. Они со Жданом целиком погрузились в ратные приготовления. Для прокорма сбегов и создания продовольственных запасов на «болотном острове» пришлось произвести частичный забой скота в княжеском и церковном стаде. У смердов в лучшем случае имелось по одной дойной корове и по нескольку овец и куриц – их неволить не стали. Тех же сбегов направили на неубранные или плохо убранные поля, где под снегом оставались лук и морковь. Впрочем, этим «собирательством» в основном занимались женщины и дети. Молодые мужики, куда с большим увлечением шли обучаться ратному делу. Привезенные оружниками татарские сабли и луки служили учебным оружием. Из сельской кузни день и ночь слышались удары молотов. Здесь посменно трудились и местные кузнецы и владевшие этим ремеслом сбеги. Они ковали клинки для мечей, наконечники для стрел, копий и рогатин.

Мужиков годных к брани набиралось уже более трехсот человек, и вооружить их всех никак не получалось. Оружие в первую очередь выдавали тем, кто быстрее учился им владеть. Большинство же пришлось вооружить рогатинами, простыми топорами, а то и вилами. Милован понимал, что судьба его родового села в немалой степени зависит от того, какой величины отряд татар придет по дороге, которую они перегородили деревянным тыном. Если не больше сотни – они наверняка отобью нападение. Даже две-три сотни его сермяжному войску, укрывшемуся за тыном, будут под силу. Особенно Милован надеялся на лучников. И в селе и среди сбегов было немало охотников имеющих навыки стрельбы из лука. Но если придет большой отряд, например, тысяча? Тогда вряд ли удастся удержать село. И, ничего не остается, придется применить тот крайний вариант, который обдумывали Милован, Ждан и отец Амвросий – задержать сколько можно татар у тына, а за это время увести женщин и детей по гати на окруженную болотами небольшую возвышенность.

Гать через болото, это настланная бревнами дерном и хворостом путь-тропа по болотному броду, где вряд не встать и четверым, но в длину тянется эта гать на добрые двести сажен. Так что если татары сунутся следом, достаточно полутора десятков лучников, что бы остановить не то, что сотню, целый тумен воинов. Да тогда татары сожгут село, но народ или хотя бы большая часть его будут спасены. И все же Милован очень надеялся, что до такой крайности не дойдет, хоть и распорядился спешно соорудить на «острове» что-то вроде погребов, насколько позволяли грунтовые воды и начать переносить туда солонину из его и поповских ледников, мясо только что забитой скотины.

Как-то, когда Милован пошел проверять, как сооружается перегораживающая дорогу стена-тын, к нему подошел Ждан:

– Мил, тут племяшка Боянка измучила меня совсем – хочет вместе с мужиками с погаными биться. Пристала как репей, расскажи, да расскажи обо мне князю. Пусть меня посмотрит, испытает, говорит, могу и из лука стрелять и мечом биться, – вроде бы с удивлением говорил Ждан, не упомянув, что сам же и учил ее бранному делу.

Милован согласно кивнул, но вскоре закрутился и забыл о просьбе Ждана. Но когда пошел посмотреть, как обучаются ополченцы, поодаль от них увидел внимательно следящую за процессом обучения Бояну. Милован вспомнил о просьбе Ждана:

– Бояна подойди!

Девушка с готовностью подбежала. Она обрезала свои длинные волосы, одела мужские порты и рубаху, обула грубые сапоги, поверх рубахи у нее был одет, по-видимому, старый колонтырь Ждана, заметно укороченный и ушитый.

– Ждан мне говорил, что ты хочешь ратному делу обучиться, так?

– Так, княже, но я и сама уже многое умею, меня и дядя обучал и сама я обучалась. Я и мечом получше этих владею, и стрелы метче их пускать могу, – Бояна с легким пренебрежением кивнула в сторону неумело махающих мечами и саблями смердов.

Милован осуждающе покачал головой:

– Не дело это Бояна. Девица ты, а желаешь, как мужик биться. Шла бы в дом, где тебя приветили, помогала бы отцу Амвросию и семье его. Они же и кормили и растили тебя. Глядишь, и замуж бы выдали, коли кроткой да смиренной будешь.

– Не быть мне ни кроткой, ни смиренной. Кривичанка я, а кривичи они никогда смирными не были. Отцу Амвросию и матушке Марфе я благодарна и дочери их Веселине тоже. А вот с Голубой, невестой твоей, не могу я боле в одном дому быть. Она меня с малых лет прислужницей своей хочет сделать, а я не даюсь. Не неволь меня князь. Лучше я с погаными биться буду, чем княжне Голубе прислуживать, у нее и без меня прислужниц хватает. Не неволь князь, – в глазах девушки стояли слезы.

Милован слышал о трениях постоянно возникавших меж Голубой и Бояной. Знал он и что его невеста иной раз и руки распускает в отношении своих дворовых девок, за что не раз была упрекаема и родителями и сестрой. Знал и то, что его собственная дворня со страхом ждет того дня, когда княжна-поповна станет их госпожой. Получалось, что в доме священника никто кроме Бояны не смел дать Голубе настоящего отпора, и это исключение из правил явно будущую княгиню бесило. Миловану не раз приходилось разбирать споры своих смердов, и он знал в этом деле толк. Но тут он не знал как себя повести. Ведь явно неправа была его невеста – Бояна не дворовая девка, а Голуба хочет уравнять ее с ними. И сейчас слова Бояны поставили его в тупик и он не нашел другого решения, как пойти ей навстречу:

– Ладно, пойдем посмотрим твое умение… Дайте ей меч!

– Не надо… у меня и меч и лук свои. Я сейчас принесу… я скоро…

Бояна убежала. Милован с удивлением обнаружил, что эта девушка бегает необычно быстро, по-мужски, не вихляя бедрами… Забежав в дом дяди, она схватила меч, лук, колчан со стрелами… и вернулась.

За тем, как на околице села парни с мужиками обучались бранному делу повадилось смотреть немало женщин. Они стояли кучкой в некотором отдалении и перешептывались, с хихиканием комментируя то, что видели. В серьезность нападения на село татар, большинство киверичан не особо верили и смотрели на эти обучения в основном как на забаву. Как только среди мужиков и парней появилась Бояна, одетая как воин опоясанная мечом… она сразу же привлекла внимание зрительниц, да и всех обучаемых.