В голубых канадских водах
Шрифт:
Он произнес это так, будто ему было неважно, что она ответит. Будто ему не было дела до того, каким образом она проложила себе путь в это избранное общество.
Но каждый жест выдавал охватившее его напряжение. Об этом говорила и небрежная поза у балюстрады террасы, и взгляд, устремленный на море. Он словно не решался смотреть на нее. Спрятавшись за маской безразличия, он так же остро ощущал ее присутствие рядом, как и она. Оба словно решали: когда оке это случится? У нее прерывисто стучало сердце, ладони взмокли от волнения.
Она содрогалась,
Она никогда прежде не встречала такого неотразимого и волнующего мужчину. И неважно, что она поняла это в считанные минуты. Лейла просто знала, так же точно, как собственное имя: он — ее судьба.
— Я наткнулась на рекламу вашей компании в журнале и решила послать запрос о работе. — Ей удалось замаскировать смятение холодностью.
— Почему?
Долги отца, которые она взяла на себя. Но это слишком убогая тема, когда воздух пронизан волшебством.
— Потому что это показалось мне интересным, —беззаботно проговорила Лейла. — А я была готова к переменам.
— Должно быть, вы любите принимать вызов. —Он обласкал ее медленной улыбкой. — Насколько я понимаю, у вас не так уж много опыта в импортном бизнесе Канады.
— Это верно, — призналась она, до глубины души согретая его улыбкой. — Но я хочу учиться. Я свободно говорю по-китайски и хорошо знаю, как ведется бизнес на Востоке.
— Хорошо знаете? — Он наполнил два эти слова таким богатством значений, что на мгновение Лейла усомнилась, правильно ли поняла его интерес к себе. Ведь некоторые из коллег-мужчин, в частности Карл Ньюбери, полагали, что она получила место не только за свои способности.
— Я родилась и выросла в Сингапуре и очень много ездила по Дальнему Востоку.
— Какое это имеет значение? — Он провел пальцами по ее руке выше локтя. Так иногда успокаивают нервное животное. — Главное, что вы переехали в Ванкувер и теперь вы здесь. Кстати, почему вы уехали из Сингапура? Это красивый город.
— После смерти отца мать захотела вернуться домой.
— Она из Канады? —Да.
— А ваш отец?
— Он был наполовину англичанин, наполовину ланкиец. Почему вы спрашиваете?
— Мне хочется больше знать о своих сотрудниках. Если бы я присутствовал на собеседовании, я бы спросил вас об этом.
— Ваш партнер, мистер Росси, кажется, не сомневался, что я справлюсь с работой.
— Очевидно, он был прав. И кстати, мое имя Данте.
— Но вы, наверно, еще не совсем в этом уверены?
— Я бы так не сказал. Все проще. Я заинтригован вами, Лейла Коннорс-Ли. Женщин обычно пугают деловые поездки. Как правило, их амбиций на это не хватает. — Он произнес слово «амбиций» как ругательство.
— Вам не нравится, когда человек хочет добиться успеха?
— Все зависит от уровня желаний. — Он пожал плечами под элегантным смокингом от Армани.
— Если это желание идет на пользу компании, что в этом плохого?
— Теоретически ничего… — его взгляд изучал розовато-лиловый шелк ее платья, сапфиры в ушах, — но если появляются другие факторы…
У нее потемнело в глазах. Неужели до него дошли слухи, которые распространял, в частности, Карл Ньюбери? Или за его словами скрывается совсем иной смысл? Может быть, он признает сексуальное влечение, которое пульсирует между ними, но пытается ему противиться?
— Под другими факторами вы имеете в виду мнение ваших руководящих сотрудников, возражавших против моего назначения? — (Он опять пожал плечами, словно не желая говорить об этом, и отвернулся.) — Мне бы хотелось, мистер Росси… Данте… объясниться. Ваше суждение обо мне основано на беспочвенных слухах. Я знаю о них, однако нахожу их менее оскорбительными, чем вашу готовность принять их за правду. Признаюсь, я ожидала иного подхода от человека с вашей предполагаемой интеллигентностью. — Пусть это вылечит его от привычки верить наветам!
— Тот день, когда моя оценка любого сотрудника станет зависеть от интриг в офисе, будет днем моей отставки, — резко бросил он, снова глядя ей в лицо. — Мне не интересно, Лейла, кто распускает слухи о вас и что вам приписывают. Давайте с самого начала проясним это. Полагаю, я сам способен судить о характерах моих сотрудников и делать собственные выводы, не полагаясь на мнение других. — Он явно поставил ее на место.
Она не успела ответить. На верхней ступеньке лестницы, ведущей в дом, появился мальчик из обслуживающего персонала и ударил в гонг, звавший к обеду. Звуки гонга понеслись над головами гостей, заглушая шум и смех.
Оказавшись исключенным из разговора босса с самонадеянной новенькой, Карл Ньюбери едва сдерживал раздражение. Но он не стал терять ни секунды, получив возможность вмешаться: словно тренированный ротвейлер, всегда готовый защищать хозяина, он втерся между боссом и наглой особой.
— Пора в дом, Данте. Без вас никто не приступит к трапезе, — прокричал он, источая фальшивое дружелюбие. — Простите, Лейла, что перебил вашу милую беседу с шефом.
— Не беспокойтесь. — Лейла продолжала смотреть на Данте, словно не замечая Ньюбери. — Мы закончили разговор. Не так ли, мистер Росси?
Данте смахнул крошечную пылинку с манжеты своего потрясающего смокинга и стрельнул взглядом из-под ресниц.
— Не совсем, Лейла, — многозначительно произнес он, — но продолжим его не сейчас.
Три дня пролетели как одна минута, думала она, слушая, звуки гонга. Теперь он собирал всех на банкет. Гонг напомнил ей, что прошел уже почти час с того момента, как она вышла из душа. Данте, должно быть, ждет и удивляется, почему ее нет.
Но разве можно спуститься вниз и встретиться с ним как ни в чем не бывало? Ведь это только добавит масла в огонь. Слухи и так распространились, как пожар. Он этого не заслуживает.