В горах мое сердце
Шрифт:
Видимо, слишком слабая, чтобы спорить, она подчинилась.
Глотнув, девушка снова вздрогнула, но было ясно, что тьма, помутившая ее сознание, рассеялась, и щеки ее слегка порозовели.
— Прошу прощения, что вела себя… так глупо, — поспешила сказать Эрайна все еще испуганным, прерывающимся голосом.
— Я все понимаю, — ответил ей лорд Алистер. — Вы перенесли потрясение, и теперь я намерен отправить вас в наемном экипаже к вашей матушке.
— О, пожалуйста… мы не можем… позволить себе это…
— Вам
Он видел, что бренди уже сделало свое дело, и, помогая Эрайне подняться, заметил, насколько она легка.
Лежа на полу, она из-за своей худобы казалась очень маленькой, но когда встала и выпрямилась, стало видно, что рост у нее вполне нормальный.
Она была еще слаба и пошатнулась, но лорд Алистер предложил ей опереться на его руку, что она и сделала.
Свободной рукой девушка поправила сбившуюся шляпку и разгладила смявшееся во время обморока платье из дешевенького ситца.
— Пошлите за наемной каретой! — сказал лорд Алистер Бэйтсону.
— Слушаюсь, милорд.
Дворецкий отдал распоряжение одному из лакеев, и тот быстрыми шагами вышел на улицу.
К тому времени, как лорд Алистер и Эрайна медленно выбрались на крыльцо, наемный экипаж уже ждал у подъезда.
Только когда они дошли до кареты, Эрайна отпустила руку лорда Алистера и сказала:
— Благодарю вас… очень благодарю… вы были так добры.
— Прошу вас, дайте мне ваш адрес, — обратился к ней Алистер. — Во-первых, я должен сообщить кэбмену, куда вас везти, а во-вторых, я хочу сегодня же немного попозже послать вам и вашей матери еды и вина.
— О нет, пожалуйста, не надо… не стоит беспокоиться.
— Я хочу и непременно намерен это сделать, — решительно заявил лорд Алистер. — Вам всего только следует назвать мне ваш адрес.
— Это меблированные комнаты на Блумсбери-сквер… мы только там могли себе позволить снять жилье, но завтра мы должны освободить квартиру.
— А номер дома?
— Двадцать семь… и позвольте еще раз поблагодарить вас за вашу доброту ко мне.
С этими словами Эрайна протянула лорду Алистеру руку без перчатки, и он почувствовал, что пальцы ее холодны и дрожат.
Лорд Алистер сообщил кэбмену адрес и вручил плату за проезд. Карета тронулась.
Поднимаясь по ступенькам к входу в дом, лорд Алистер подумал, что следовало бы послать Эрайне не только еды и вина, но и немного денег, чтобы они с матерью не голодали хотя бы следующую неделю.
Потом он не без иронии напомнил себе, что если бы не приказ отца, он не мог бы позволить себе подобную щедрость.
Он вошел в парадную дверь и обратился к Бэйтсону:
— Скажите ее милости, что я здесь и прошу ее поговорить со мной как можно скорее.
— Очень хорошо, милорд.
Бэйтсон стал подниматься по лестнице, а лорд Алистер направился в гостиную.
Там
И тотчас сказал себе, что, пожалуй, смешно так заботиться о совершенно незнакомой молодой женщине, когда у него самого полно серьезнейших забот.
Главное сейчас не в том, голодают или нет две незнакомые ему женщины из-за неких плачевных событий в прошлом, а в том, чтобы Олив была готова вступить с ним в брак по особой лицензии.
Он достаточно хорошо знал женщин, чтобы понимать, что ни одна из них, не говоря уже о такой знатной даме, как Олив, не хотела бы чересчур поспешно готовиться к самому важному дню в своей жизни.
Но для него самого брак сейчас был не просто необходим, но необходим срочно.
Ждать дольше означало бы позволить герцогу заподозрить, что его сын женился в пику ему, а это было бы далеко не лучшим началом новой жизни в качестве будущего главы клана.
Нет, чрезвычайно важно, чтобы отец считал, что он уже вступил в брак, когда повеление вернуться на север дошло до него.
Мистер Фолкнер мог бы с подозрением отнестись к тому, что он сразу не сообщил ему, что женат, но лорд Алистер знал, что управляющий прекрасно относился к его матери, да и его самого любил с детских лет и потому вряд ли выдаст его.
Весь план так ясно складывался в голове у лорда Алистера, что, как он полагал, теперь он может направлять и свои действия, и поступки Олив в полной мере.
Ему пришлось подождать с четверть часа, прежде чем Олив явилась в гостиную во всей красе, одетая в платье из ярко-розового газа, такого прозрачного, что он не скрывал изящных линий ее фигуры.
У самых больших модниц было в обычае затягиваться так, чтобы муслин как можно плотнее обтягивал фигуру, но Олив отлично умела выбрать материал, и ей не приходилось прибегать к искусственным ухищрениям.
Когда Бэйтсон затворил за ней дверь, Олив немного постояла неподвижно, чтобы дать лорду Алистеру налюбоваться картиной, перед ним представшей.
Потом она слегка вскрикнула от радости и подбежала к нему с грацией, достойной балерины из театра «Ковент-Гарден».
— Алистер! — восторженно воскликнула она. — Как я счастлива тебя видеть!
Лорд Алистер отметил про себя, насколько отличается голос, которым она разговаривает с ним, от того, каким она обращалась к Эрайне.
Но вот Олив приблизила к его лицу свои алые губы, и соблазнительное выражение ее полузакрытых глаз не дало ему возможности думать ни о чем, кроме ее обаяния.
— Мне нужно кое-что тебе сказать, — проговорил он.
— И мне тоже.
— Очень важное.
— Нет ничего важнее, чем то, что ты здесь и по непонятной причине до сих пор меня не поцеловал.