В горах мое сердце
Шрифт:
— Эта леди никогда раньше здесь не бывала, м'лорд. На ней густая вуаль. Приехала в карете на паре лошадей и пахнет французскими духами.
Стало ясно, что посетительница произвела сильное впечатление на Чампкинса и что это, безусловно, не Эрайна.
Лорд Алистер промолчал на эти слова слуги.
Он просто сбросил с плеч подбитую шелком накидку и вручил ее вместе с цилиндром слуге, прежде чем подойти к гостиной и отворить дверь.
Там было полутемно, горело лишь немного свечей, но лорду Алистеру понадобилось бросить всего один
Сначала он с трудом поверил собственным глазам. Потом, прикрыв за собой дверь, воскликнул:
— Олив! Какого дьявола тебе здесь надо?
Она двинулась к нему. Платье с огромным декольте было настолько прозрачно, что Олив могла бы с тем же успехом остаться голой.
— Как ты мог бросить меня с такой жестокостью? — задала она вопрос.
Она подошла к лорду Алистеру совсем близко, но он не протянул к ней руки.
— Я только что видел в клубе вашего будущего мужа, — холодно произнес он. — Тепло поздравил его с обручением и пришел к выводу, Олив, что вы удачно выбрали себе супруга.
Он говорил убийственным тоном, но Олив в ответ только коротко засмеялась.
— Ты ревнуешь, милый, — произнесла она, — и я обожаю тебя за это. О Алистер, любовь моя, как ты мог подумать, что я от тебя отрекусь?
На одно мгновение лорд Алистер подумал, что она изменила намерение и решила-таки выйти замуж за него. Но когда она подняла руки, когда он увидел в ее глазах выражение страсти, то понял.
— Нет! — резко проговорил он и отступил от нее.
Он подошел к письменному столу и вдруг спохватился — не оставил ли там написанный перед уходом в клуб контракт между собой и Эрайной. Олив не постеснялась бы его прочесть.
Но тут он с облегчением вспомнил, что запер документ в ящик стола, чтобы не искушать любопытство Чампкинса. Ключ от ящика находился у него в кармане.
Он стоял, опустив глаза на книгу для записей. Олив приблизилась и взяла его под руку.
— Постарайся понять, дорогой, — умоляющим тоном заговорила она. — Брак это одно, а любовь совсем другое. Так считают все мужчины, почему же нам, женщинам, не придерживаться того же мнения?
Она подождала ответа и, не дождавшись, продолжала:
— Я люблю тебя так, как никого и никогда не любила. Мои губы жаждут твоих губ, я вся пылаю от страсти. Какое имеет значение, чье имя я ношу?
— Имеет очень большое значение, что ты отказала мне, — сухо ответил лорд Алистер.
Но пока он произносил эти слова, в мозгу у него пронеслось, что она, пожалуй, права. Какое ему дело, замужем она или нет? То, что она ему предлагает, не похоже хотя бы в малой степени на то, что он получит когда-либо от собственной жены.
Его отношение к Олив изменилось в одну секунду; он был достаточно умен, чтобы сообразить, что гнев его вызван ущемленной гордостью, а не сердечной тоской.
Он повернулся к женщине с улыбкой, складка между бровей исчезла.
— А что сказал бы благородный маркиз, если бы узнал, где ты находишься в данную минуту? — поинтересовался он.
— Этого он никогда не узнает, — отвечала Олив. — Ни сегодня ночью, ни в будущем.
Почувствовав, что отношение его переменилось, она прильнула к нему и обхватила его шею руками.
— К чему думать о завтрашнем, послезавтрашнем или послепослезавтрашнем дне? — спросила она. — Я сегодня здесь. Никто не побеспокоит нас, и я хочу тебя, Алистер! Хочу, как не хотела ни одного мужчину прежде.
Страсть в ее словах, казалось, пронизывала самый воздух, и лорд Алистер медленно, как бы насмехаясь над собой за то, что поддается соблазну, заключил Олив в объятия.
Наклонив голову, нашел губами ее губы и поцеловал ее грубо, почти жестоко, словно наказывал за тот гнев, который она заставила его испытать.
Она прижималась к нему все теснее и теснее, и он чувствовал, как разгорается пламя, которое она зажигала в нем прежде, как отступает все, кроме жаркого желания, а экзотический аромат ее духов туманит разум.
— Я хочу тебя! О Алистер! Я люблю тебя, люблю!
Бодрствующая где-то в самой глубине сознания трезвая частица его рассудка твердила ему, что Олив лжет, но он уже независимо от своей воли поднял женщину на руки и понес через комнату к дивану.
Лорд Алистер, сам управляя своим фаэтоном, приехал к дому номер двадцать семь на Блумсбери-сквер ровно в полдень на следующий день.
Покидая квартиру, он убедился, что гора багажа в холле сильно подросла с того момента, как он видел ее в последний раз, и теперь состояла не менее, чем из шести больших чемоданов и такого же количества маленьких, и это, как подумалось лорду Алистеру, должно было удивить мистера Фолкнера.
Он уже собирался сказать Чампкинсу, что нет нужды в таком количестве, но вовремя вспомнил, что переносит свою резиденцию из Лондона в Шотландию и что пройдет немало времени, прежде чем, он посетит портных, лучше знающих свое дело, чем все другие в мире.
Мало того, хоть он и не уведомил Чампкинса, что они более не вернутся именно в эту квартиру, но был уверен, что тот и без уведомления в курсе дела.
Чампкинс поступил к нему сразу после того, как лорд Алистер окончил Оксфорд; порой он вел себя покровительственно, как не в меру заботливая нянюшка, однако неизменно оставался преданным и достойным доверия.
Алистер решил, что когда вернется, то велит Чампкинсу, поскольку он уже упаковал всю одежду, остальное, за исключением каких-то личных мелочей, отправить на склад.
Собственно, этим следовало бы заняться вчера с вечера, но Олив весьма успешно отвлекла его мысли от всего на свете, кроме себя самой.
Она собиралась сесть в свою карету уже в четвертом часу утра, но приказала кучеру вернуться на целый час раньше, и тот был совсем сонный, а лакей с трудом подавил зевок, открывая перед ней дверцу.