В горах Северного Урала
Шрифт:
Каждая шахта, по предварительному расчету, должна дать по 50 тыс. тонн угля — итого 3 млн. тонн. А вместе со старыми — около 5 млн. тонн.
Но в наше время бурного строительства проекты и расчеты одно, а темп, размах страны, воля пролетариата — другое. Совсем недавно долгие опыты обогащения кизеловского угля дали превосходный кокс. По качеству кизеловский кокс не уступает донецкому и кузнецкому. А этот фактор ломает и уральскую пятилетку по черной металлургии. Урал смело может отказаться от кузнецкого кокса и, пользуясь своим собственным, может довести выплавку металла с 3,5 млн. тонн до 8,5 млн. тонн.
Это выдвигает
Кокс Кизела один из мощных резервов индустриализации СССР.
На узкоколейном электровозе мы мчимся на волю. Электровоз с грохотом проносится по освещенному электрическими огнями тоннелю и останавливается у лебедки. Мы глубоко вдыхаем теплый летний воздух.
Реш выпрыгивает из вагонетки, протягивает руку к горе, к линии железной дороги. Там, гремя медным звеном колоколов, расходятся два электровоза широкой колеи.
— Вот этих вы еще как следует не разглядели. Эти электровозы только поступили в эксплоатацию. Они — первая смена паровозам, мы, кизеловцы, первые заменили пар электричеством. Теперь у нас к бункеру американские угольные вагоны подают не паровозы, а электровозы. Вожатый повернул рыгач, и сорок вагонов с углем пошли к станции. Ни дыму, тебе, ни копоти — экономия в топливе, в воде и управляет один человек. К концу пятилетки у нас таких электровозов будет штук двадцать. Всю нашу Луньевскую ветку, все сто двадцать километров покроем электрическими проводами. А пока у нас электрифицировано только 2 км. И развернуться-то негде.
Вздохнув, он ведет нас к железнодорожной линии. Но запыхавшийся механик останавливает коней:
— Попались, вымокли, испугались. Ну, не обижайтесь. Бывают такие случаи. Бывают. Но можете быть уверены, что через четырнадцать часов воду выкачаем и капельки не оставим. Не подумайте, что это оплошность машиниста врубовой машины. Он не виноват. Тут горный надзор сплошал. Не смог высчитать толщину стенки до четвертого уклона. Да и их винить нельзя. У нас чертежей-то всех нет. Старые владельцы, князья Або-Мелик-Лазаревы, все чертежи уничтожили… — Он кивает головой и мчится к Ленинской копи.
У каменных столбов входа в копь он останавливается и кому-то кричит:
— Еще добавить один насос. Взять с соседней копи. А суточную норму угля выработать во что бы то ни стало!..
Тяжело поднимая ноги, бредем к поселку. У электростанции я задерживаюсь. Группа шахтеров что-то горячо обсуждает. Я становлюсь сзади, прислушиваюсь.
— Соревнование, да разве после затопления мы угонимся? Разве нарубишь, хотя бы машиной…
Молодой задорный голос обрывает:
— …А мы и машиной и обушками! В два ряда пойдем: один с машиной, другой вручную. Соревноваться, так соревноваться. Зачем, в таком случае, на доске цифры писать, тонны вывешивать. Смахнуть все к лешему и работать по-старинке…
— Жаркие больно, прыткие, ну и пробуйте, а мы наломали себе спину, кости трещат… Хватит с нас…
Бородач с сизым носом, шаткой, неуверенной походкой отделившись от группы, плетется к кооперативу.
— Эх, робя, зря у нас пивом торгуют, — говорит кто-то с сожалением. — Мешает оно нашей работе. Трудно с таким ладить. Ну, — решает он неожиданно бодро, — и без них обойдемся!..
— Обойдемся!
И обошлись. На другой день я узнал, что в течение шестнадцати часов вода из тринадцатого штрека была выкачана. А к вечеру мой хозяин сообщил, что ударная бригада молодежи превысила норму суточной выработки. Они наколотили уже 140 %, но до конца рабочего дня еще осталось пять часов.
— Так они в две смены в один день покроют простой!
ГОЛУБОЕ ОЗЕРО
I
Слева от шоссе на Губаху, за вырубкой, за холмами, в глинистой почве которых сейчас находят железную руду, лежит Голубое озеро. От города Кизела до озера километра два, два с половиной. Голубое озеро — еще молодой водоем. Если его года «жизни» сравнить с годами любого водоема на земле, Голубое озеро будет между ними желторотым птенцом. И величиной оно не может похвалиться: его ширина четверть километра, а длина едва измеряется полкилометром. Между красных глинистых скатов, в хороводе суровых елей и пихт. Голубое озеро напоминает осколок цветного стекла, отскочившего от окон хоромов бывших владельцев копей, князя Або-Мелик-Лазарева.
История Голубого озера коротка. До мировой войны на месте озера добывали руду. Тяжелые комья, ржавые куски глины и посейчас разбросаны по дороге к городу, на Губахинском шоссе и по берегу. Местные геологи уверяют, что вокруг озера сотни тысяч тонн железной руды. До войны в Кизеле был свои металлургический завод. Он работал на этой руде. Сейчас завода нет. Его здание приспособлено для городского клуба. Да в нашей обстановке, в нашем индустриальном темпе оно больше никуда и не годилось. Однако в план великой пятилетки вошла постройка нового металлургического завода. И железная руда из недр окрестностей озера должна сказать свое веское слово.
Бывший владелец Кизеловского металлургического завода князь Або-Мелик-Лазарев по каким-то причинам счел нужным передать свой завод в полное ведение своего управляющего. Наказ князя был короткий:
— Делай что угодно, но ни копейки убытку. Мне завод должен выпускать для копей кое-какое оборудование, а дальше — ты хозяин.
В общем управляющий получил в собственность завод, рудники и прибыль.
Как вел работу княжеский прихлебатель, каким образом он добывал руду, что производил — история умалчивает. Только старожилы рассказывали мне, что в одну из осенних ночей самый главный рудник при заводе провалился. Ходит слух, что выработки велись хищническим образом. К счастью, человеческих жертв не было. Ночной перерыв спас не одну сотню людей. Утром рудокопы на месте разработок нашли яму глубиной около сотни метров. Сбоку, с гор выбивался ручей, вода, весело переливаясь, ползла в яму, медленно наполняла воронку.
Прошел месяц. На месте провала образовалось мутное, илистое озеро. На берегах, в жидкой глине ребятишки вязли чуть ли не по пояс. Деревья, сорвавшись с круч, сползли в воду, уперлись вершинами в дно. Ребята с задорными криками мазались глиной, мастерили плоты, плавали, воображая, что перед ними бурное морс. Зимой те же ребята катались по первому льду озера на самодельных коньках — деревянных колодках.
Через год озеро чуть посветлело. На дне образовался грязноватый налет с каким-то странным голубоватым оттенком. Летом несколько взрослых парной сунулись купаться. Вода была густая, тяжелая — человек семь утонуло. Про озеро пошла дурная слава. Матери пугали им детей, придумывали небылицы.