В горнице моей светло... (сборник)

Рубцов Николай Михайлович

* * *

А между прочим, осень на дворе. Ну что ж, я вижу это не впервые. Скулит собака в мокрой конуре, Залечивая раны боевые. Бегут машины, мчатся напрямик И вдруг с ухаба шлепаются в лужу, Когда, буксуя, воет грузовик, Мне этот вой выматывает душу. Кругом шумит холодная вода, И все кругом расплывчато и мглисто. Незримый ветер, словно в невода, Со всех сторон затягивает листья... Раздался стук. Я выдернул засов. Я рад обняться с верными друзьями. Повеселились несколько часов, Повеселились с грустными глазами... Когда в сенях опять простились мы, Я первый раз так явственно услышал, Как о суровой близости зимы Тяжелый ливень жаловался крышам. Прошла пора, когда в зеленый луг Я отворял узорное оконце — И все

лучи, как сотни добрых рук, Мне по утрам протягивало солнце... 1966

ОСТРОВА СВОИ ОБОГРЕВАЕМ

Захлебнулось поле и болото Дождевой водою – дождались! Прозябаньем, бедностью, дремотой Все объято – впадины и высь! Ночь придет – родимая окрестность, Словно в омут, канет в темноту! Темнота, забытость, неизвестность У ворот как стража на посту. По воде, качаясь, по болотам Бор скрипучий движется, как флот! Как же мы, отставшие от флота, Коротаем осень меж болот? Острова свои обогреваем И живем без лишнего добра, Да всегда с огнем и урожаем, С колыбельным пеньем до утра... Не кричи так жалобно, кукушка, Над водой, над стужею дорог! Мать России целой – деревушка, Может быть, вот этот уголок... 1966

В МИНУТЫ МУЗЫКИ

В минуты музыки печальной Я представляю желтый плес, И голос женщины прощальный, И шум порывистых берез, И первый снег под небом серым Среди погаснувших полей, И путь без солнца, путь без веры Гонимых снегом журавлей... Давно душа блуждать устала В былой любви, в былом хмелю, Давно понять пора настала, Что слишком призраки люблю. Но все равно в жилищах зыбких — Попробуй их останови! — Перекликаясь, плачут скрипки О желтом плесе, о любви. И все равно под небом низким Я вижу явственно, до слез, И желтый плес, и голос близкий, И шум порывистых берез. Как будто вечен час прощальный, Как будто время ни при чем... В минуты музыки печальной Не говорите ни о чем. 1966

* * *

Ветер всхлипывал, словно дитя, За углом потемневшего дома. На широком дворе, шелестя, По земле разлеталась солома... Мы с тобой не играли в любовь, Мы не знали такого искусства, Просто мы у поленницы дров Целовались от странного чувства. Разве можно расстаться шутя, Если так одиноко у дома, Где лишь плачущий ветер-дитя Да поленница дров и солома. Если так потемнели холмы, И скрипят, не смолкая, ворота, И дыхание близкой зимы Все слышней с ледяного болота... 1966

ИДЕТ ПРОЦЕССИЯ

Идет процессия за гробом. Долга дорога в полверсты. На ветхом кладбище – сугробы И в них увязшие кресты. И длится, длится поневоле Тяжелых мыслей череда, И снова слышно, как над полем Негромко стонут провода. Трещат крещенские морозы. Идет народ... Все глубже снег... Все величавее березы... Все ближе к месту человек. Он в ласках мира, в бурях века Достойно дожил до седин. И вот... Хоронят человека... – Снимите шапку, гражданин! 1967

ОСЬ

Как центростремительная сила, Жизнь меня по всей земле носила! За морями, полными задора, Я душою был нетерпелив, — После дива сельского простора Я открыл немало разных див. Нахлобучив «мичманку» на брови, Шел в театр, в контору, на причал. Полный свежей юношеской крови, Вновь, куда хотел, туда и мчал... Но моя родимая землица Надо мной удерживает власть, — Память возвращается, как птица, В то гнездо, в котором родилась, И вокруг любви непобедимой К селам, соснам, ягодам Руси Жизнь моя вращается незримо, Как земля вокруг своей оси!..

ЗЕЛЕНЫЕ ЦВЕТЫ

Светлеет грусть, когда цветут цветы, Когда брожу я многоцветным лугом Один или с хорошим давним другом, Который сам не терпит суеты. За нами шум и пыльные хвосты — Все улеглось! Одно осталось ясно — Что мир устроен грозно и прекрасно, Что легче там, где поле и цветы. Остановившись в медленном пути, Смотрю, как день, играя, расцветает. Но даже здесь... чего-то не хватает... Недостает того, что не найти. Как не найти погаснувшей звезды, Как никогда, бродя цветущей степью, Меж белых листьев и на белых стеблях Мне не найти зеленые цветы... 1967

ОТПЛЫТИЕ

Размытый путь. Кривые тополя. Я слушал шум – была пора отлета, — И вот я встал и вышел за ворота, Где простирались желтые поля. И вдаль пошел... Вдали тоскливо пел Гудок чужой земли, гудок разлуки! Но, глядя вдаль и вслушиваясь в звуки, Я ни о чем еще не сожалел... Была суровой пристань в поздний час, Искрясь, во тьме горели папиросы, И трап стонал, и хмурые матросы Устало поторапливали нас. И вдруг такой повеяло с полей Тоской любви! Тоской свиданий кратких! Я уплывал... все дальше... без оглядки На мглистый берег юности своей. 1967

ДЕТСТВО

Мать умерла. Отец ушел на фронт. Соседка злая Не дает проходу. Я смутно помню Утро похорон И за окошком Скудную природу. Откуда только — Как из-под земли! — Взялись в жилье И сумерки, и сырость... Но вот однажды Все переменилось, За мной пришли, Куда-то повезли. Я смутно помню Позднюю реку, Огни на ней, И скрип, и плеск парома, И крик: «Скорей!», Потом раскаты грома И дождь... Потом Детдом на берегу. Вот говорят, Что скуден был паек, Что были ночи С холодом, с тоскою, — Я лучше помню Ивы над рекою И запоздалый В поле огонек. До слез теперь Любимые места! И там, в глуши, Под крышею детдома Для нас звучало Как-то незнакомо, Нас оскорбляло Слово «сирота». Хотя старушки Местных деревень И впрямь на нас Так жалобно глядели, Как на сирот несчастных, В самом деле, Но время шло, И приближался день, Когда раздался Праведный салют, Когда прошла Военная морока, И нам подъем Объявлен был до срока, И все кричали: – Гитлеру капут! Еще прошло Немного быстрых лет, И стало грустно вновь: Мы уезжали! Тогда нас всей Деревней провожали, Туман покрыл Разлуки нашей след... 1967

НОЧЬ НА РОДИНЕ

Высокий дуб. Глубокая вода. Спокойные кругом ложатся тени. И тихо так, как будто никогда Природа здесь не знала потрясений! И тихо так, как будто никогда Здесь крыши сел не слыхивали грома! Не встрепенется ветер у пруда, И на дворе не зашуршит солома, И редок сонный коростеля крик... Вернулся я – былое не вернется! Ну что же? Пусть хоть это остается, Продлится пусть хотя бы этот миг. Когда души не трогает беда, И так спокойно двигаются тени, И тихо так, как будто никогда Уже не будет в жизни потрясений, И всей душой, которую не жаль Всю потопить в таинственном и милом, Овладевает светлая печаль, Как лунный свет овладевает миром...