В городе Сочи темные ночи (сборник)
Шрифт:
— Саранча!
— Бе-бе-бе! — передразнил ее мальчишка и погнался за пнувшей его девчонкой.
— Бе-бе-бе! — радостно принялись дразнить старуху остальные.
Наконец подошел троллейбус, и отряд запихнулся в него.
— Шпана советская, — сказала старуха им вслед.
Вера отошла от нее и стала ловить такси.
Он лежал на кровати у стены, окрашенной масляной краской в голубой цвет. Руки вытянул поверх одеяла, глаза равнодушно
— Ну как чувствуешь себя? — не глядя на него, спросила Вера.
— Никак.
— А я тут и бульон тебе принесла, и яблок…
— Спасибо.
Вера торопливо выложила из сумки бутылку с бульоном, яблоки.
— Выпишут скоро?
— Скоро.
— А где ты будешь жить? — Вера наконец решилась, взглянула на Сергея.
Он смотрел на нее. Она опустила глаза.
— Не знаю.
— А к нам не вернешься?
— У меня следователь был, — вдруг сказал Сергей.
— И что ты сказал? — насторожилась Вера.
Сергей заметил, чуть усмехнувшись:
— Я сказал, что ничего не помню.
С грохотом и лязгом тепловоз тащил платформы с металлоломом. Бубнил диспетчер.
По палате опять ходил мужичок в серой пижаме, ел из газетного кулька тюльку.
— Прости меня, — сказал Вера.
— За что?
— Ну ты же понимаешь: мы без него пропадем, мама болеет…
— Скажи ей, чтоб не ходила сюда.
— Хорошо. А назавтра тебе чего приготовить? — робко спросила Вера и получила то, что ждала.
— Ничего.
— Как? А что ты кушать-то будешь? — безнадежно спросила она.
— Вера, иди домой, — повторил Сергей.
Несколько дней назад Рита принесла и поставила в стеклянной банке на тумбочку у кровати Сергея букет пионов. Сейчас с них начали опадать лепестки. Вера молча собрала эти лепестки, зажала в кулак.
— Я люблю тебя, — прошептала она, но получилось неуместно. Она сама почувствовала это, тогда спросила: — Не болит?
Он молчал.
— Я люблю тебя! — громко повторила Вера.
На соседней кровати больной отложил газету, посмотрел на Веру поверх очков и сказал:
— Не действуйте ему на нервы, девушка… Это вредно.
— Иди домой, а… — попросил Сергей.
Вера отпустила его руку. Встала, долго, внимательно смотрела на его осунувшееся лицо, спокойные холодные глаза, руки с исколотыми венами…
— Все тогда, — медленно сказала она. — Будь здоров!
— Ты тоже… не болей…
Вера ссутулилась и пошла к двери. Сумка, висевшая на плече, цеплялась за кровати и била по бедру…
В церковном дворе стоял окруженный садом поповский дом. У дома остановилась белая "Волга", из нее вышли поп с попадьей и принялись вытаскивать из багажника и заносить в кухню картонные коробки с помидорами.
Церковь снаружи мало чем отличалась от поповского дома, разве что покрупней была. Приезжим она казалась странной, почти ненастоящей, но местные жители привыкли к такой…
Вера купила свечку и подошла к иконе Божьей Матери. Долго смотрела в глаза Марии и не замечала, что горячий воск с зажженной свечи падает ей на пальцы.
Второй раз в жизни Вера была в церкви. Впервые ее, еще грудную, принесла крестить бабушка.
Вера пыталась вспомнить слышанные в детстве от бабушки слова молитвы и не могла. Только слова дурацкой считалки крутились в голове: "Прошу мои цветы не брать. Прошу мою молитву понимать…"
Так и стояла она перед иконой, заливаясь слезами.
Наступил вечер. Солнце уже скрылось за горизонтом. Мужики в беседке под электрической лампой забивали "козла". Из открытых окон доносились эстрадные песни — передавали телеконцерт.
Вера шла по двору.
Всклокоченный пацан с испачканным землей лицом возбужденно объяснял своим сверстникам, которые хмуро стояли рядом:
— Знаете, почему я ему врезал?! Он подошел ко мне и говорит: "Давай подеремся!" А я драться не хотел!..
Загудел, перекрыл грохотом весь шум двора состав. Стучали на стыках колеса. На платформах, тесно прижатые друг к другу, стояли грузовики.
Кто-то схватил Веру за локоть.
— Вера!.. Я все знаю!
Она обернулась. Это был Андрюша. В первую секунду она и не узнала его в фуражке и в форме мореходного училища.
— Верка, бедная моя!.. Я еле вырвался! — задыхаясь, говорил он.
— Андрюша! — обрадовалась Вера, сняла фуражку, погладила его стриженую голову.
— Я тебе все простил! Верочка, идем ко мне.
Он обнял ее, подталкивал легко в направлении своего подъезда и говорил, говорил без остановки:
— Ты представляешь! Меня всего на один день выпустили… Я приехал ради тебя… Вера! Я не могу без тебя! Я очень соскучился… Бедная моя девчонка… Идем ко мне…
Вера не понимала ни слова. А он тащил ее, открыл дверь в подъезд.
Они поднялись на несколько ступеней.
— Как ты изменился, — пробормотала Вера.
— Я просто с ума схожу… Я умираю без тебя!.. Идем! Матери дома нет! Ты представляешь?.. Мы можем быть одни! Вдвоем! Я ради тебя приехал. Завтра уезжаю! Прямо не знаю, что теперь будет… Вера! Ну что ты встала! Идем!..
Он прижал ее к стене, на которой чья-то старательная рука мелом изобразила огромные мужские и женские половые органы.