В гостях у сказки, или Не царевна лягушка
Шрифт:
Получается, что при благоприятном стечении обстоятельств квакушек ожидают скорые свадьбы. Скорее всего тайные. Ну и ладно. О пышных празднествах Маша никогда не мечтала. Даже по молодости ей виделась скромная церемония, на которой присутствуют только самые близкие, и поездка в свадебное путешествие куда- нибудь на райские острова. Чтобы вокруг только пальмы, белый песок, теплое бирюзовое море и любимый. И неважно, что эти мечты не сбылись. Может быть все еще впереди.
Пока же на повестке дня гадские вопросы, самый противный
— Что это у тебя лицо перевернутое? — в размышления Маши вклинился голос Меланьи. — Случилось чего?
— Пока не уверена, — моргнула она.
— Тогда и не дергайся заранее, — посоветовала бывшая ключица, а ныне управляющая самого процветающего в Лукоморье заведения общественного питания. — Судьбу напугаешь.
— Да? — заинтересовалась Марья. — Очень интересно. Как это?
— А так, — полюбовалась золотым перстеньком на холеной ручке Малашка. — Маета всякая, мысли черные только и ждут, как бы ожить да в человека вцепиться. Горе-злосчастье, оно, знаешь какое…
— Ты в этом смысле, — потянула Маша. — Позитив — наше все, — грустно согласилась она.
— Не грусти, подруга, я вот не печалюсь, хоть и дрожат поджилочки.
— А с тобой-то чего? — так и села на лавку берегиня, с испугом думая, что плохие новости по одной не ходят.
— А, — легкомысленно отмахнулась Меланья, — крангы мне.
— Господи, твоя воля, — схватилась за сердце Марья. — Говори, не доводи до греха, — потребовала она.
— Давеча папа приехал, — неохотно повиновалась Малашка.
— Твой? — не поняла Маша.
— Откуда? Мой помер давно. Михайлов папа пожаловал.
— Ну?
— Медовик оценил. В один присест четырехфунтовый торт оприходовал.
— И чего? — не поняла Марья. — Ему плохо стало? Кранты?
— Ему хорошо, кранты нам. Вернее мне.
— Издеваешься? — догадалась Маша. — А ну говори, нечего жилы из меня тянуть.
— Михаилы мама познакомиться со мною возжелала, — посмотрев несчастными глазами на подругу, призналась Малашка. — Требует приехать.
— Нормальное человеческое желание, — выдохнула берегиня.
— Он не человек…
— Раньше тебя это не смущало.
— Мне и сейчас все равно.
— Ничего не понимаю, — призналась Марья. — Ты же совсем недавно за любимым в леса дремучие собиралась, хотела подвижническую жизнь вести. Передумала?
— За ним-то я, куда хошь, пойду, — всхлипнула растерявшая весь столичный лоск Меланья. — Но вот за мамой его…
— Что там за мама такая?! Крокодил?
— Медведица, — почему-то обиделась за будущую свекровь Малашка.
— И?! — подпихнула ее в пышный бок Маруся.
— Просто медведица, то есть оборотница, — неохотно ответила подруженька. — Вся беда в том, что она уж очень сильно традиции чтит.
— На здоровье.
— А вот хрен тебе! — Малашка самым безобразным образом скрутила фигу и сунула ее Маше
— Сдурела? — отводя эту срамоту в сторону, мирно поинтересовалась та.
— Перенервничала, — спрятала руки за спину Меланья. — Валерьянки нахлебалась, что та кошка. И не берет. Пустырнику добавила — никакой реакции. Только в голове трещит. И мысли… Как я сиротинушка с испытаниями ейными справлюсь?
— В смысле с мамиными? — уточнила Маша и, дожидаясь ответа, полезла за живой водой, которая кроме всего прочего служила отличным средством при интоксикации. Кто знает, сколько и чего вылакала нервная Малашка, и куда при этом смотрел Михайла?
— С ее, — подтвердила страдалица, принимая стопочку Лихоманского лекарства. — Марья Афанасьевна, чтоб ей не кашлять, женщина в общине ихней шибко уважаемая. Она в Совет Матерей вход^…
— Погоди, ты пьяная, или мы тезки с Потапычевой мамой?
— Ху! — вместо ответа обиженно дыхнула Меланья, обдав подругу валерьяновым ароматом. — Нервы, говорю у меня!
— Ну прости, — повинилась Маша.
— Нервы и невозможность пройти эти их медвежачьи испытания.
— А если Михайлу попросить?
— Он тут не помощник. Если я хочу замуж…
— Погоди, погоди, — остановила ее Марья. — Так испытания — часть свадебного ритуала?
— Да! У медведей! Просто так можно жить! А замуж только с испытаниями! А я беременная! Вот!
— Поздравляю! — обняла будущую мамочку Маша, поймав себя на мысли, что вокруг нее слишком много женщин в интересном положении. А ну как Настя тоже того-самого, а? — А с испытаниями мы тебе поможем. Успокоимся, все обдумаем, в крайнем случае подключим Ягу и кикимор с Лихоманского болота, Аспида, дядьку Корнея. Вместе мы — сила, — оптимистично закончила она.
— Правда? — трогательно шмыгнула носом Меланья.
— Истинная.
— Спасибо, — она улыбнулась сквозь слезы, будто солнышко засияло. — А у тебя- то как с ним?
— С дядькой Корнеем? — не поняла Маша. — Все нормально.
— С Аспидом.
— Не знаю, сегодня буду разбираться, — честно призналась берегиня.
— Еды из трактира возьми, чтоб самой не морочиться, — переключилась на проблемы подруги Меланья. — А то небось уже с души воротит у плиты стоять, оденься нарядно, косы распусти, улыбайся побольше. Мужикам это нравится.
— Малаш…
— И не спорь, — велела та. — В зал не ходи, без тебя нонче справимся, почисть перышки, отдохни.
— Малаш…
— А угощение я закажу. Что-нибудь легкое, изысканное. Чшшш! — заметив, что Маша снова собралась возражать, Меланья погрозила пальцем. Молчи, мол, не порть настроение.
И упорхнула.
— Спасибо, — только и сказала берегиня, признавая правоту подруги. Ей действительно стоит привести себя в порядок.
— Какая ты все-таки красавица, — огромным котом мурлыкнул Аспид, стоило ему увидеть вечером Марью.