В гостях у сказки, или Не царевна лягушка
Шрифт:
— Благодать на тебя сошла, змейка, — объяснил гордый за жену гадюк. — А заодно и на них, — он махнул рукой в сторону Яги с Василисой. — Вот и перестали носами крутить, чай не совсем дуры.
— Я попрошу! — возмутилась матушка-царица.
— Васенька, — обнял ее Кащей, — а не прогуляться ли нам?
— С тобой хоть на край света, — позабыла капризы царица-матушка.
Яга… Яга молчала, только думала о чем-то да улыбалась грустно. Так день и прошел, а там и вечер подкрался.
— Поздравляю с успешно пройденным испытанием,
— Ох, — дружно вздохнули Василиса с Меланьей, тревожно переглянулись Люба с Настей, а Маша поймала себя на мысли, что Яга похожа на председателя партсобрания. Внешний вид, конечно, подвел, зато лексикон один в один.
— Да пошел он этот лось, — Михайла взвился с лавки, словно его в задницу шилом ткнули. — Скотина безголовая.
— Миш, ты чего? Жениться передумал? — наполнились слезами глаза невесты.
— Передумал, — рубанул воздух отчаянный медведь.
— Как это? — тихо спросила Малаша, вдруг сделавшись похожей на меленькую несправедливо обиженную девочку. — Почему? — в полной тишине, накрывшей горницу, спросила она.
— Потому! — взревел оборотень. — Потому что не могу потерять тебя, родная, — уже спокойнее закончил он. — Что я за мужик, если ради прихоти горстки старых дур отправлю на верную погибель в лес любимую женщину? Женщину с моим ребенком под сердцем?
— Вообще-то Михайла прав, — подал голос воевода. — Не по-человечески это.
— Так он и не человек, — напомнила Яга.
— Да и лось не тигра, — поддакнул Платоша. — Хотя зверюга будь-будь. Я тут специально глянул на сохатого, знакомый леший подогнал. Чуть в штаны… Ну его этого лося, неуверенно закончил он, даже от своего обычного жаргона отказался. Во как впечатлился.
— Короче, — окончательно психанул после таких речей Михайла, — извините меня все, но никаких испытаний больше не будет. Завтра же с утра мы уезжаем в Лукоморье.
— Не горячись, — с улыбкой попеняла нервному оборотню Яга, — не пори горячку. Никто не хочет Малаше вред нанести. Да и не получится, — озорно подмигнула она. — Или забыл, что суженая твоя под защитой берегини находится? Или думаешь, что мы детём нерожденным рисковать будем? Не дождешься, идиотина лохматая! Дурачина косолапый, — рассерженная чародейка не поленилась оббежать стол и словно постреленка оттаскать матерого оборотня за чуб.
Растерянный Михайла так и застьл, только рот открывал как рыба.
— И все равно полюбился ты мне, — чмокнула его в темечко Яга. — За горячность, прямоту, сердце золотое, а пуще всего за уважительность.
— Спасибо, конечно, — отмер медведь, — но Малашу я никуда не пущу.
— Пустишь, — гнев оборотня ведьму не впечатлил. Она и не таких видывала. — Что я зря с лешачихами договаривалась что ли? Они тут у вас, знаешь, жадные какие? Торгуются чисто жиды на базаре. Гостинцев на пять лет вперед вытребовали, а ты заладил: 'Не пущу!'
— Все возмещу, бабушка Яга, а только…
—
— Что?
— То, — рассердилась невеста. — Раньше надо бьло думать, до того, как всех сюда притащил. К тому же нам яблоки нужны. А дадут ли их после такого фильдеперса медведи? Вернее медведицы. Они и так меня сжечь готовы, от злости зубами скрипят, а тут ты еще маслица в костер плеснешь.
— Нам? Яблоки нужны нам? — переспросил Михайла.
— Да, — ни на секунду не усомнилась Меланья. — Именно нам. Мне и сестрам моим. Их мужьям, племяннице, брату, невестке, нянюшке.
— Они — цари.
— Они — пережившую тяжелую потерю люди. Или нелюди, не суть. Главное, что они получили надежду вернуть оплаканного родича, а ты ее сейчас убиваешь.
— Малаш.
— Не тронь меня, — отвернулась та. — И руки не тяни. Не хочешь жениться, вали.
— Я не хочу тобой рисковать!
— Можно подумать, что про лося ты только что узнал!
— Опять за рыбу гроши, — Маше вспомнилась бабушкина присказка.
— Лыбу? Хега ням, — вычленила главное для себя малявочка.
— Завтра, — пообещала ей Марья. — Папа нам поймает рыбку, мы ее пожарим и съедим.
— Да, — одобрила Хельга.
— Я тоже папой хочу быть и ловить рыбку нашим детям, — наново вскинулся медведь, гневно глядя на суженую. — Так что забудь о лосе, Меланья.
— Ша! — остановила зашедшего на второй круг оборотня Люба. — Остынь,
Михайла Потапыч. Сказано же тебе, что Яга договорилась с лешачихами, они сами у лося рога снимут и Меланье отдадут. Ей и видеть сохатого не надобно.
— Совсем? — недоверчиво спросил тот.
— Не, ну если интересно станет, то покажут ей животинку, — съехидничала Ягишна. — Издаля.
— Лучше не надо, — взмолился Михайла, полностью утративший чувство юмора.
— Как скажешь, касатик, — согласилась ведьма. — Выпей чайку и успокойся, сердешный.
— Вот это любовь, — мечтательно вздохнула Василиса. — Буря чувств. Бывает же такое.
— Ужас, — Маша сочувственно посмотрела на Меланью. — Терпенья тебе, подруга.
— Да, — склонила белокурую головку Хельга, а потом зевнула и потерла кулачком глаза.
— Как же ты рожать-то будешь с таким нервным супругом? — тихонечко вздохнула Настя.
— Я и сама теперь об этом думаю, — призналась Меланья.
— Давайте спать лучше. Думать утром будем. Оно, как известно, мудренее вечера, — разогнала всех по постелям Яга. — И не забудьте, что на испытание завтра идем всей честной компанией. Да, тебе, Малаша, отдельное поручение — успокой уже своего мужика.
— Испытание начинается, — объявила Марья Афанасьевна, повергая в дрожь одного сильно нервного оборотня. Даже получив уверения, что с любимой все будет в порядке, от разбуженных ни свет ни заря лешачих, он никак не мог успокоиться. — Напоминаю, что мужчинам сегодня в лес путь заказан. Только женщина может ступить под сень леса, — медведица обращалась главным образом к Михайле. — В противном случае Меланья будет объявлена проигравшей.