В ходе ожесточенных боев
Шрифт:
Афганец, а по паспорту Вячеслав Скоков, служил в свое время в Афганистане, в разведроте. Сначала водителем, потом подрывником. Не раз он попадал под кинжальный огонь душманов и не раз выводил боевую технику из-под обстрела. И опыт участия в локальных конфликтах пригодился ему и на этот раз.
Боковым зрением он уловил, как из-за темно-желтых сосен появилась фигура человека в камуфляже. На плече он держал короткую трубу.
« Гранатомет!» — мгновенно сориентировался Афганец.
Неизвестный присел на одно колено, прицелился и нажал на спуск — заряд мгновенно воспламенился. Часть пороховых газов стремительно выбросило назад через сопло ствола, а другая, преобразовавшись в реактивную силу, придало гранате космическое ускорение.
— Атас, братва!..
Афганец резко прибавил ходу!..
Граната разорвалась рядом с внедорожником. Ник и его подручные отделались легким испугом и мелкими порезами от разлетевшихся стекол.
Неизвестный благополучно исчез в глубине леса…
— Здорово, здорово, Ваха, мы его сделали! Он наверно ни сном, ни духом не чаял такого подвоха. Он думал, что он вечный и непобедимый.
— Да, все в цвет, Толстый. Прикуп наш. А там посмотрим, как карта ляжет.
— Уверяю, Ваха, ляжет как надо и по нашему волеизъявлению. Фортуна повернулась к нам задом, и мы ее поимели!
— Да еще как!..
— И так, и вот так, и эдак…
Гомерический хохот.
В фешенебельном офисе Московского коммерческого банка «Росинтент», в кабинете с золотистой табличкой «управляющий», оживленно беседовали двое. Одного звали Анатолий Ильин — второго Вахтанг Чаладзе или Казбек. Первый — финансист и банкир, второй — вор в законе и убийца. Именно эти люди были идейными вдохновителями и организаторами вышеупомянутых арестов и покушений. На широченном дубовом столе стояли виски «Blue label».
Ильин, упитанный краснорожий «боров» в сером костюме и с носом- картошкой, сидел в роскошном кожаном кресле председателя правления банка и жестикулировал. Его пальцы-сардельки описывали в воздухе замысловатые пируэты. Рот его ни на минуту не закрывался. Жирная поросячья шея вырвалась на свободу из широченного ворота кремовой сорочки. Несмотря на функционирующий кондиционер, пот каплями усеял коротко подстриженные виски банкира. А изящные квадратные очки в золотой оправе сползли с взмокшей переносицы.
Напротив его находился деловой партнер Ильина — жилистый грозный абрек с орлиным носом. Кудрявые седые волосы обрамляли его загорелую лысину. Черные глаза — маслины, казалось, прожигал собеседника насквозь.
Казбек весь сиял «рыжьём» — золотые запонки, перстни, кольца, золотой массивный браслет, толстенная золотая цепь и огромный крест. Кавказец вальяжно курил дорогую кубинскую сигару.
Вахтанг Чаладзе первую свою ходку сделал по малолетке, в колонию для несовершеннолетних в Камышине. Вторую — уже во взрослую ИТК, расположенную в лесистой Мордовии. Там состоялся и его первый побег, который мог оказаться последним, роковым для молодого джигита.
Вахтанг и его подельник умудрились обесточить не только всю колонию, но и весь поселок. Перемахнули с помощью самодельной лестницы внешнее заграждение — и дали деру в лес! Начальник колонии, подполковник Лалин, распорядился организовать погоню. Оперчасть взяла под козырек. Все силы бросили на поимку беглецов. Поисковую группу направляли собаки: они взяли след. Спустя некоторое время беглецов начали настигать.
Зеки, заслышав заливистый лай, разделились. Подельник Чаладзе залез на дерево и хорошо замаскировался в густой кроне. Сразу его не могли обнаружить, но его унюхала собака. Сделала стойку. Солдат крикнул: «Слазь!» и дал предупреждающую очередь из автомата. Стрелял наугад, но попал в зека! Урка шлепнулся на землю как переспелая груша. Их костлявой руки вылетела заточка. Помочь ему уже никто не мог — шальная пуля попала прямо в голову. Труп подельника начал остывать, а пока живой Чаладзе уходил все дальше и дальше. И ушел бы, если не громадная овчарка по кличке Шальной — лучшая в зоне. Кобеля спустили с поводка, и он догнал беглого зека.
…Шальной приближался гигантскими прыжками. Казбек обмотал левую руку арестантской курткой и выставил вперед. В правой — зажал самодельную финку. Голый торс блестело от пота. Сердце зэка бешено стучало. Вахтанг тяжело дышал и ждал нападения. Громадный кобель стремительно сокращал расстояние до жертвы. Грозное рычание, бешеные зрачки, страшный оскал острых и крепких клыков.
Атака!..
Овчарка сделала решающий прыжок, пытаясь вцепиться человеку в горло. Но вместо горла клыки, прокусив материю, впились в руку. Казбек с выдохом, что есть силы, ударил клинком в пах четвероногому «вертухаю». Металлическая полоска, заостренная и заточенная, мягко погрузилась в тушу как в масло. Раздался собачий визг, и горячая кровь ударила фонтаном. На предсмертный визг Шального и сориентировались вэвэшники.
Когда Вахтанга настигли, то сшибли с ног. Боль вмиг захлестнула зэка. В глазах залетали искорки. Пудовые кулаки, тяжелые кирзовые сапоги и приклады автоматов со злобной яростью обрушились на его тело. Били ожесточено, со знанием дела. Обезумевший от горя старший кинолог, лейтенант Стрекало, дико матерясь и брызжа слюной, наставил табельный ПМ на Чаладзе. Он не миг поверить, что его любимый умница-пес, на счету которого было множество задержаний самых изощренных и матерых преступников, мертв. И убил его вот этот проклятый зэчара-чурка. Нет ему прощения! Ни в этом мире, ни в подлунном!
— Убью, гнида!
Черный зрачок пистолета нацелился на зека.
— Стрекало, отставить! — кричит зам начальника по режимной работе, капитан Горин, а сам коситься на дергающийся пистолет кинолога.
— Нет, я убью эту суку! — орет летеха-хохол.
Скупые мужские слезы по щекам текут, а указательный палец так и хочет надавить на курок «макарова».
Прозвучать бы выстрелу, да капитану удалось выбить у Стрекало пистолет. Упал на землю беснующийся лейтенант и забился в истерике.
— Сука, тварь, гнида!..
Получается, спас капитан жизнь поганому зеку, а по совести ментовской должен был грохнуть его. За этот «подвиг» прокурорские работники попеняли Горину.
— Эх, товарищ капитан, товарищ капитан, удружили Вы нам. Застрелили бы его конвоиры и дело с концом, а то теперь бумажной работы будет невпроворот — просто тихий ужас!
А Казбек мысленно поблагодарил своего спасителя, помолился за его здравие.
«Спасибо, капитан Горин, опростоволосился я с рывком, а ты ошибку мою исправил: не дал на тот свет отправиться».