В интересах империи
Шрифт:
Картеру не приходилось видеть женщин, падающих в обморок от испуга, но спорить с профессиональным спасателем было глупо по этому поводу. Да и трудно было еще говорить.
Секунд через десять Марина пришла в себя.
– Все живы? – первым делом спросила она.
– Да, – ответил Марк. – Ты сама как?
– Нормально. В голове звенит, а так вроде все целое.
– А порез на лбу?
– Это я сама, камнем. Чтобы червя запахом крови отвлечь.
Тим ее едва расслышал, у него еще голова и слух не пришли в норму. Более того, у него начало сердце сбиваться с ритма, дыхание участилось, а руки похолодели. Не понимая, что с ним происходит, Картер попытался совладать со своим состоянием, но у него ничего не вышло. Ноги подкосились, излучатель
Тим очнулся в медицинском отсеке базы. Он лежал на теплом синтетическом покрытии кушетки, а висящий над ним операционный робот держал наготове щупальца, вооруженные тонкими хитиновыми жалами инъекторов. Тонкая блестящая паутина анализаторов окутывала все тело, она снимала сигналы биотоков нервной системы и передавала их в компьютер главного терапевтического блока. Медицинский отсек, точнее та его часть, где находился Картер, выглядела тесноватой, все ее пространство, кроме кушетки, занимали аппараты для интенсивной терапии и системы искусственных органов.
Теснота была вполне объяснимой, ведь излишком пространства подземная база наверняка похвастаться не могла, каждый из ее бронированных модулей находился во враждебной среде Асура, так что чем таких помещений меньше и чем функциональнее их объем, тем проще контролировать базу и поддерживать ее в жизнеспособном состоянии. Как на подводных лодках – не до комфорта.
Чувствовал себя Тим нормально, не отмечая ни последствий контузии, ни внезапно навалившейся слабости, свалившей его с ног. Автоматика медицинского отсека прекрасно справлялась с возложенными на нее задачами.
Придя в себя, Картер первым делом ощупал подмышки. Оба смарт-модуля, и антенный коммуникатор, и согласованный с ним клавиатурный интерфейс должны были уже полностью сформироваться. Но на теле ничего не оказалось. Вариант был один – коммуникатор и интерфейс забрал Марк. Интересно, поймет он, что это такое? Вряд ли, конечно. Не каждый дипломированный инженер в этом бы разобрался. И уж точно спасатель не сможет активировать эти устройства.
Тим чувствовал, что вполне может встать с кушетки и покинуть отсек, но не спешил этого делать. Обстановка выглядела стабильной, не слышалось ни криков, ни выстрелов, ничего не взрывалось, никто не рычал и не ломился в отсек. А раз так, следовало хоть немного собраться с мыслями. В данном случае это означало проведение хотя бы беглого анализа произошедших событий. Нападение червя, конечно, не в счет. Это случайность. Хотя очень уж много случайностей для одного дела. Ладно, как говорил покойный пилот челнока, – Асур планета сложная.
Первое, что бывший десантник поставил на виртуальную повестку дня мысленного совещания с самим собой, был Марк. Подозрения в сокрытии информации, возникшие в тот момент, когда Картер увидел следы в коридоре, теперь казались беспочвенными. Марк уже как минимум дважды рисковал собственной жизнью, спасая жизнь Тима, которого он первый день знает, в прямом смысле слова.
Этому можно было дать два объяснения. Либо Марк обладал незаурядными этическими нормами, заставившими его жертвовать своей жизнью ради других, либо представитель имперской разведки или даже рядовой комиссар Корпорации представлял для него весьма и весьма значимую ценность. Возможно, работали оба фактора в неком процентном соотношении. Причем процент второго наверняка был значительно выше.
В этом случае никакого подвоха от спасателя ждать не следовало. Если бы он вел какую-то двойную игру, если бы он был человеком Рика Соло, получившим задание втереться в доверие к комиссару, то эта игра уже давно утратила смысл. Картер раскрылся. Уже нечего было про него узнавать. Все ясно. Дальнейшие решения должны были проистекать из задач Соло и Гранта. Точнее от того, сколько у них времени на создание звездолета.
Если звездолет будет вот-вот готов, разведчика проще всего убить и как можно скорее укрыться под крылышком колониального союза Симби. У Империи руки длинные, но в создавшейся ситуации воевать с Соло означало войну с Симби, а она могла стать затяжной. Не раз и не два в истории человечества сильнейшие империи увязали а войнах с небольшими и нищими странами горцев, а потом проигрывали эти войны. Так что план Рика Соло и Олафа Гранта не так безумен, как можно подумать при первом знакомстве с ним.
Если же технология не доведена или роста колонии бактерий ждать еще месяц или больше, то руководству придется тянуть время. Вот тут у Тима концы не сходились с концами. Если верить словам Марины, а это пока только слова, без малейших доказательств, не считая косвенных фактов и собственных наблюдений, то Рик Соло вел себя на удивление нелогично.
Как бы сам Картер поступил, будучи в его шкуре? Да проще простого. Если он умеет без труда и быстро клонировать готовых взрослых людей, что само по себе звучит достаточно фантастично, то все эти пляски с бубном не имели ровным счетом никакого смысла. Почему Соло не встретил комиссара лично? Загадка. Нонсенс. Ведь при его возможностях самым простым и рациональным ходом было пригласить проверяющего на ужин, пристрелить его, а затем клонировать, проведя коррекцию сознания и вживив блок вербальной внушаемости.
Скорее всего, этот блок просто часть сознания, а не что-то вещественное, так что вряд ли можно запросто его обнаружить. Далее переделанному комиссару можно внушить, что в контингенте царит полный порядок и с этой информацией отпустить его домой. Это дало бы преступникам массу времени на реализацию их планов.
Но они так не поступили. Они предоставили проверяющему полную свободу, выпустили за пределы базы, что привело к встрече с зомби… Проинструктировали своих людей, чтобы они убили Картера, если такое случится… Впрочем, последнее еще имело смысл. Убить комиссара, доставить его на базу, там клонировать… Но почему сразу нельзя было так поступить, зачем было ждать, когда он столкнется с зомби?
Вместо того чтобы сложиться хоть в какое-то подобие стройной картины, мысли в голове прыгали и метались, свивались в причудливые узоры, рождали помимо воли самые нелепые предположения. Мозг активно работал, но ему не хватало фактов.
А что если все сказанное Мариной является ложью от начала до конца? Может такое быть? В теории – да. Что если Рик Соло никакой не преступник, а Олафа Гранта и вовсе не существует? Что если зомби – просто природное явление, а люди к нему вообще не имеют ни малейшего отношения? Что если в задачу Марины входит просто очернить полномочного представителя?
Но зачем? Хотя, конечно, это может быть выгодно неким третьим силам, а сама Марина только нанятый исполнитель. У нее для этого, кстати, вполне подходящая внешность.
Но и эта версия не вязалась с фактами. Если бы это было так, то с какой стати капитан дирижабля принял бы решение убить Картера? Хотя… А может, он не принимал такого решения? Ведь никаких переговоров в эфире не было. Можно допустить, что Марина перебила весь экипаж, руководствуясь собственными мотивами. Она имитировала саботаж в отношении комиссара, точнее покушение на его жизнь, потом подняла его с Марком. Ну, не подняла, конечно… Нет, она ведь знала, что не умеет управлять подъемником. Или это тоже фикция? Нет, не похоже. Эта фикция чуть не убила Марка, заставила его пешком пробираться через зону тумана. Можно было бы допустить такое, если Марина с ним не была заодно. Но они заодно, это точно, ведь женщина при спасателе начала рассказывать про Рика Соло. Про ту часть истории, в которой речь шла о зомби. Так, так, так… Очень интересно… Про молекулярное клонирование она рассказывала уже в бомбовом отсеке, причем при выключенной связи, так что Марк не мог ее слышать и в разговор вмешаться не мог. Значит, условно говоря, историю про зомби можно считать относительно достоверной, поскольку она из двух уст. А вот самое невероятное, про молекулярных клонов озвучивала только Марина, и никакого подтверждения ее словам, даже самого малого, нет. Разве что косвенное.