В интересах личного дела
Шрифт:
Климов задрал голову к небу, радующему голубизной, поскреб пальцами горло. Его третий день мучило страшное раздражение после бритья. Следовало поменять лосьон, но добраться до магазина не было времени. Раньше Варю просил, а теперь не станет.
– Он что-то знает, – кивнул Хлопов. – Я неплохо разбираюсь в людях и кое-что уловил, когда сообщил ему о том, что Светлана жива.
– И что же? Он огорчился?
– Нет. Он обрадовался. Неподдельно. Но… – Хлопов поводил пальцами у лица. – Но застыло там что-то после того, как радость схлынула. Страх… Предчувствие…
Хлопов тоже задрал голову и долго смотрел в бездонную голубую купель с плескавшимся в ней солнечным светом.
– Да. Он просто понял, что ничего еще не закончилось.
– Как она?
Хлопов тут же понял, о ком речь, и со вздохом пожал плечами.
– Доктора говорят, что все показатели в норме, все пройдет. Это лечится. Но Свету я в таком состоянии никогда не видел. Она словно съежилась вся, усохла. Как будто постарела. Если узнаю, что она пострадала за его дела, то… – Он уронил голову на грудь. – Сделаю все, чтобы их свадьбы не было.
– Что вообще о нем известно? Откуда он? Как они познакомились?
– Обычный он. Работал в нашем представительстве в Челябинске. С полной самоотдачей. Светлана объезжала филиалы, заметила его. Когда в Москве остро встал кадровый вопрос, о нем вспомнили и перевели. Так у них и закрутилось. Это я к чему, майор? – Хлопов щелкнул сигнализацией, включил автозапуск. – Прошлое безупречное. Я проверил. Всю его родню до седьмого колена! Если что-то и есть, то это уже здесь приобретено. Никак не оттуда.
Климову пора было возвращаться в отдел. Надо подготовить отчет и доложить начальству, что все фигуранты живы, хотя и не вполне здоровы. Будет ли дан делу ход, теперь зависит только от них.
– Они будут писать заявления? – спросил он напоследок. – О нанесении вреда здоровью и так далее…
– Нет, – твердо ответил Хлопов. – Тут вы можете быть спокойны, майор. Никакого дела у вас не будет. Мы сами. Как привыкли.
– Ну, тогда бывайте.
Климов сел в автомобиль, проследил взглядом за отъехавшей машиной начальника службы безопасности Светланы Роговой.
Врут они, решил он через минуту, выезжая за ним следом. Или не говорят всей правды. В этом странном происшествии много непонятного и странного, но ясно: действовал не один человек.
– С чего ты решил? – усомнилась Варя, когда он рассказал ей о своих подозрениях.
Она поставила ему на стол тарелку с булочками и термокружку с кофе. Это была пальмовая ветвь, и он ее принял.
– Машин было две, Варвара, – с аппетитом откусывал он от мягкой булки. – Как один человек смог бы их перегнать? И вся эта возня с переодеваниями… Нет, минимум двое. Максимум три-четыре человека.
– Банда? – ахнула она. – Как в девяностых, когда гробы к домам подкладывали?
– Банда? Может, и банда. – Он наморщил лоб и вздохнул. – А может, просто группа лиц с преступными наклонностями и нездоровыми фантазиями.
– А это не одно и то же? – весело фыркнула Варя.
– Не забывай: все пострадавшие живы. –
– А сумочка Светланы? Ее мобильник? Как же не ограблены? И документов жениха нет.
– Есть. В машине под козырьком обнаружены. И ее документы там тоже. А все остальное… Что-то подсказывает мне – все это найдется. Не было цели их грабить и убивать. Их надо было напугать до смерти. И у них получилось.
– Все же у них?
– Сто процентов. Действовал не один человек.
Варя потянулась к тарелке на его столе. Булки исчезали медленно, а она не наелась, купив себе только одну.
– Я возьму?
– Валяй.
Климов отложил надкусанную вторую булочку. Аппетита не было. Имелось отвратительное ощущение, что эта дикая история будет иметь продолжение. А это ощущение еще ни разу его не подвело.
– И что ты намерен делать? Возбуждать дело, нет? – проник в его мысли Варин голос.
– Как руководство решит. Заявлений от пострадавших у меня нет и не будет. Так они решили.
Глава 6
Полковник Иващук сидел в их ведомственной столовой спиной к входу за самым дальним столиком, почти в углу. Он всегда так садился, и не потому, что старался держать дистанцию – он ее всегда держал, – просто не любил, когда ему во время еды смотрят в рот подчиненные. Иващук считал это неприличным. К тому же он немного чавкал с детства и никак не мог избавиться от этой дурной привычки. А когда ел что-то жидкое, то непременно прихлебывал громче, чем следовало.
Сейчас, низко склонившись над столом, он поедал домашнюю лапшу с кусочками куриного мяса. Их повар Верочка была мастерицей, и домашняя лапша у нее получалась как у его матери, которой давно уже нет на этом свете. Лапша была отменной, и, да, он немного прихлебывал.
На последней ложке Егор Сергеевич почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Мается и слушает, как он домашнюю лапшу громко хлебает.
Он резко обернулся.
– Климов? Чего тебе?
Иващук с сожалением скользнул взглядом по биточкам с гречкой. Не даст ведь теперь поесть нормально! Начнет докладывать про гадость всякую: трупы, убийства, нападения, вскрытия. Тоже время нашел!
– Вы просили зайти, товарищ полковник, – неуверенно начал Климов.
– Ну, не сюда же, майор! – возмущенно отозвался Иващук. – Нашел место и время!
– Прошу прощения.
Длинноногий Климов развернулся, чтобы уйти, а полковник тут же вспомнил, что сразу после обеда у него назначена встреча в главке. После нее надо будет еще в одно место заехать, и после точно будет не до Климова. А дело, по которому он велел ему зайти, важное.
Его просили помочь. Важный человечек, между прочим. Отказывать ему Иващук не хотел. Он мог быть в будущем полезен. Скоро на пенсию, и надо обрастать должниками, к которым можно впоследствии сунуться за помощью. В случае чего…