В интересах Рода. Том 4. Выбор. Том 5. Война
Шрифт:
— То есть как, потушить?
— А так. Тебе не говорили что ли? Огонь как можно разжигать, так и тушить. Ты ж его хозяин. Сделай.
Елецкий легко зажигает крону, а вот тушение поначалу вызывает проблемы. Тогда, пока он отвлекается и с сосредоточенным видом пялится в огонь, хватаю его сумку и забрасываю в горящее дерево.
— У тебя минута, Елецкий! Втяни огонь!
Не знаю, что помогает, но огонь сразу же втягивается внутрь самого себя.
— Вот, можешь же. Усложняем операцию. — забираем почти не подкопчённую сумку. Проходим
— Это как? — смотрит Мстислав на попадавшие трупики. Живность начинает расползаться в жижу.
— А вот так. Твоя сила многогранна, Елецкий. Все, в чем ты можешь увидеть огонь, может быть подчинено твоему желанию. С магами, правда, это не работает.
— А я? — Лиза уже даже подпрыгивает от нетерпения. — А как же я?
— А легко. Мстислав, зажги вон то бревно. — задумавшийся Елецкий совершенно на автомате зажигает бревно в обхват. Оно весело занимается, несмотря на то, что очевидно сырое. — Лиза, вот смотри. Что нужно огню, что бы гореть?
— Дерево?
— Да, а еще?
— Не знаю.
Тут я понимаю, что у ребят почти наверняка не было «Занимательной Физики» Перельмана. И бытовое знание, что огонь горит в кислородной среде, вполне могло пройти мимо них. Это крестьяне знают, что для розжига печи нужен поддув. А знают ли об этом потомственные князья? А вот не факт.
— Лиза, придется тебе поверить мне на слово. Вокруг нас не пустота. А тот же воздух, что и тот, который собирается в ветер. Понимаешь? Так вот, огню для горения, воздух очень нужен. Без него он погаснет. А теперь, представь, будто ты понимаешь, то вокруг огня — воздух. — опять говорю ритмично. — а теперь. ЗАБЕРИ его!
Лиза вздрагивает, и мгновенно делает загребающий жест рукой.
И огонь тут же гаснет на половине ствола.
— Для начала неплохо. — улыбаюсь.
— Кирилл, а что с воздухом этим теперь делать?
— А что с ним?
— Я его держу.
— Отлично! Брось в кусты.
Лиза делает движение, и куст пригибает порывом ветра.
— Кир, пара часов сейчас с тобой, — задумчиво говорит Елецкий. — Дали мне для понимания моей Стихии, похоже, больше, чем куча занятий с приглашенным учителем.
— Сравнил, тоже. Тот за деньги старался, и показателем было количество техник, что вы выучите, а я хочу вам обоим шансы в Лабиринте повысить. А там техники только мешать будут. И кстати, вы оба неплохо справились.
— Извините, Кирилл, а откуда Вы про наши Стихии это знаете? У Вас же очевидно другая Сила?
— Скорее про явления, Лиза. Я больше про них знаю. Остальное, вы сами. Но пора двигаться. Думайте в эту сторону. И Лиза, все живые дышат. Это же очевидно. Без воздуха они неопасны.
Лиза уже осознанно, делает жест, и бревно тухнет.
— Идем точно за мной. По сторонам смотрим, но не сходим с тропы. Если что, я предупрежу. Но будьте готовы. С деревьев может падать всякое. И не всё тут видно сразу.
Без лишних спецэффектов встаю на тропу.
— За мной.
Идем без приключений. Иногда делаем остановки. Но часа через четыре подходим к поясу аномалий.
— Так, дальше пойдем медленно. И очень. Дальше аномалии, и не все из них Вы увидите в артефактные стекла. Поэтому идем строго за мной. Медленно, след в след.
— А ты как же?
— А я уже тут проходил. — вздыхаю. Но говорить о зрении совсем плохая идея. — Артефакт.
Елецкие кивают. Ну, а почему бы нет. Артефакт, значит артефакт. Тем более я и не обманываю. Артефакт у меня тоже есть.
Внезапно ловлю себя на ощущении, что нам обоим с Лисом, вот эти места, рядом с аномалиями, ближе и роднее города. Кажется мы соскучились по дому.
Глубоко вздыхаю.
— Поехали. — машу рукой.
Лес расцветает в другом зрении. И аномалии становятся невероятно красивыми. Так и хочется остановиться и подольше посмотреть… Что за ерунда. Сбрасываю наваждение.
— Елецкий! Назад! — княжич делает уже пару медленных шагов в сторону переливающегося шара. Резко хватаю его и Лизу. — Стоять. Это что-то из мозгокрутов. Раньше таких я не встречал. Держимся за меня.
Быстро пересекаем поляну.
Дальше становится проще. Постепенно втягиваемся в ритм. Обойти, нагнуться, проползти, обойти по кругу.
Через час ноги уже не хотят подниматься. А впереди еще внутренний круг, где ловушки и аномалии на очень малом расстоянии друг от друга. И путь еще вспомнить нужно. Обратно же повернуть будет сложно, втроем-то.
Стоим рядом с поляной.
— Так, мне нужно вспомнить, как я шел тут. Занимайте оборону, на всякий случай.
Вот отсюда, — прочерчиваю линию, — никто не придет, за чертой почти безопасная ловушка. Те кто попал, как будто в янтаре застывают. Можно застыть на полчаса, а можно на век. Проверять не советую, но оттуда никого можно не ждать. Вот с этой стороны тоже аномалия. Там, судя по ветру, и вон тем кляксам внутри, плющит то, что туда попадает. Оттуда тоже можете никого не ждать.
Елецкий, ты наблюдай за этими двумя сторонами. Лиза, а ты всё внимание вот в этот промежуток. Бейте всё, что не я. Тут людей и друзей уже нет, а всякой гадости прилично.
А я пойду вокруг поляны. Поищу тропу. — ухожу.
На десяток-другой оставляю Елецких одних. Вообще, тут условно безопасно, так как сюда измененным животным уже смысла нет идти. Но, свежие красноватые кляксы говорят, что кто-то всё-таки тут бывает.
Через минуту перестаю их слышать и ощущать. Странное место. Только на границе сферы есть понимание, что ребята вроде рядом.