В исключительных обстоятельствах
Шрифт:
Дверь открылась, и в купе заглянули милиционеры. Они внимательно осмотрели всех, чуть помедлили, словно бы раздумывая, словно колеблясь, и закрыли дверь. «Молодцы, — подумал Левашов. — Это как раз то, что нужно».
Итак, открывается дверь, и преступник встречается глазами с милиционерами. Он готов дать отпор, готов ответить на любой вопрос, пошутить, засмеяться, возмутиться, но... Ничего не происходит. Милиционеры молча задвигают дверь. Значит, они хотели убедиться, что он здесь?
Что делает преступник? Прежде всего он должен подумать о том, чтобы избавить себя от неприятных случайностей.
На острове большим уважением пользуются люди, немало повидавшие, поездившие на своем веку. Впрочем, человека бывалого ценят и уважают везде, но на острове к нему относятся еще и с каким-то ревнивым чувством, будто он в чем-то обошел вас, но вы все-таки не теряете надежды обойти его и, таким образом, восстановить, с вашей точки зрения, справедливость. Дело тут, наверно, в том, что на остров приезжают в основном люди, которые ценят новые края. Поэтому так часты здесь разговоры о всевозможных медвежьих углах, маленьких островках, не отмеченных на карте озерах, поэтому так подробны здесь разговоры о дорогах, о том, как, куда лучше добраться, как лучше выбраться.
Вот и Левашов, знавший остров довольно неплохо, не упускал случая поговорить о нем. Во-первых, это облегчало выполнение задания, поскольку он общался со многими людьми, а во-вторых, чего греха таить, — хотелось и ему прихвастнуть своими поездками.
— Послушай, — с восхищением спросил Иван, — ты что, в самом деле все Курилы объездил?
— Такая работа, ребята! Вы вон тоже по всему Сахалину помотались, а это больше, чем Курилы.
— А лесоразработок там нету? — спросил Афоня.
— Вот этого нет. Но если надумаешь пойти в рыбаки или геологи, работа найдется.
— И на Тюленьем острове был? — спросил Федор.
— Но это же не Курилы... Это к вашим лесоразработкам ближе, чем к островам.
— Как же не Курилы?! — воскликнул Афоня.
— Помолчи, — сказал Иван негромко. — Помолчи и послушай.
— Не понравилось мне там, — продолжал Левашов. — Воняет.
— Как воняет? — У Федора было такое выражение, будто оскорбили лично его.
— Ну как... Остров маленький, а сивучей... Земли не видно. С коммунальными услугами там пока еще слабовато. Но все-таки здорово! Птичьи базары каждую весну. Жить там, конечно, ни к чему, но побывать — здорово.
— И на Зеленом острове был? Там, говорят, дикие лошади бродят? — спросил Афоня почему-то шепотом.
— Бродят, — подтвердил Левашов. — Правда, не столько дикие, сколько, одичавшие. Табун со времен войны остался... Людей нет, вот лошади и живут на воле. Неказистые, правда, лошаденки, но самые настоящие мустанги. Ничего, Афоня, ты еще молодой, побываешь, посмотришь.
— Это кто, Афоня молодой? — Федор хмыкнул. — Афоня уже алименты выплатил. Так что у него, можно сказать, вторая молодость открылась...
— А у тебя и первой не было, и второй не будет, — отрезал Афоня. — А Горячий пляж видел? — повернулся он к Левашову.
— Ну, ребята, Горячий пляж совсем рядом. Это же Кунашир. Рейсовые пароходы ходят.
— И что же, он в самом деле горячий?
— Через подошву печет. Там, понимаете, вулкан рядом, от него в весь жар. Что интересно, берег каменистый, как волна отбежит — тут уж не зевай! — хватай рыбешку и выбрасывай на берег. Между камнями ее всегда полно. Окунь морской попадается, еще кое-чего... Так вот, поймаешь голыми руками рыбу, заворачиваешь в газету и зарываешь в песок. Считай, что она уже на сковородке. Через полчаса — такое блюдо, ребята, сравнить не с чем!
Левашов рассмеялся, увидев, как лесорубы дружно проглотили слюну.
— Ладно, не будем про блюда, не тот случай... Но рыбалка однажды там случилась знаменитая. Надумали ребята с Кунашира рыбку половить. Ну, у пограничников отметились, те предупредили их насчет погоды, в общем, отчалили в море. Катерок у них был небольшой, одно только название что катер, так, лодка с мотором. Плавали они, плавали, но настало время домой возвращаться. Опять же пограничники подошли, говорят, хватит, ребята, туман сгущается.
— Поворачивать надо! — невольно воскликнул Афоня.
— Повернули. Туман плотный, низкий, носа лодки с кормы не видно. Опять же стемнело, и, как на грех, мотор заглох. Моториста среди них дельного не было, сели они на весла и помаленьку поплыли. Благо, погода тихая, волна небольшая. Ребята не растерялись, бывалые потому как были, но когда поняли, что заблудились, кричать начали и ракеты в воздух пускать. Слышат, отзывается кто-то. Потом еще голоса в темноте раздались с одной стороны, с другой... Но когда подошли ближе да прислушались, оторопь их взяла. Язык-то японский! Присмотрелись — огни в тумане, лебедка постукивает, якорные цепи звенят. Только тогда и догадались, что в порту они.
— В японском?!
— Ну! Как им удалось все японские кордоны пройти — непонятно. То, что наши пограничники пропустили их — тут все ясно. Те предупредили их и отчалили. Опять же убедились, что в лодке все свои. Ведь в одном поселке не один год живут, не один раз выручали друг друга.
— А голова все равно должна быть, — серьезно сказал Иван.
— Так вот, начали наши ребята лодку тихонько разворачивать на сто восемьдесят. Головы сразу светлые стали. Что-то японцы еще в темноте кричали, а ребята знай гребут. И что бы вы думали? Выбрались. Где-то через час услышали катер, по звуку мотора узнали — свой. Подобрали их, конечно. Но шуму было! А что ты хочешь, самовольно за границу смотались и обратно вернулись... Большинство испугом отделалось, но один начальничек с ними был, невысокого, правда, пошиба, — того с работы сняли, выговор с занесением вкатили... Но, по слухам, восстановился уже.
Из купе показалось растерянное лицо Бориса.
— Ребята... Это... Вроде того... Начинается!
— Что начинается?
— Ну эти... роды. Надо бы что-то сделать, а, ребята? — Борис походил сейчас на испуганного и беспомощного мальчишку. В коридоре уже столпились люди, но никто не знал, что предпринять.
— Ничего страшного, — сказал Арнаутов. — Раньше такие вещи вообще без врачей происходили. Природа все предусмотрела на тот случай, если врача не будет. Вы побудьте с ней, а я схожу узнать, может, среди пассажиров есть врач...