В изоляции
Шрифт:
Здесь прохладно и свежо, но обзор идеальный. Я опускаюсь на колени и внимательно прислушиваюсь, но никто не кричит мне уйти. Я не удивлён. Просто нужно точно знать, куда ты идёшь, и выглядеть соответствующе, так как это является верным способом попасть на охраняемую территорию. На самом деле лишь немногие станут задавать тебе вопросы.
Вытащив бинокль, я решаю получше рассмотреть всё вокруг. Туристы толкутся около торговых центров и океанариума. Оттуда отличный обзор, но есть очевидная проблема - слишком низко от земли. На одном со мной уровне много пешеходных мостиков и
Есть вышка около пожарного депо. Не уверен, действующая она или только для декорации, но здание расположено близко к тому месту, где я сейчас нахожусь. На крайний случай, всегда есть Аляскинский Виадук, но я не фанат стрельбы с проезжей части, и к тому же не вижу никаких переходов, чтобы оттуда спуститься. Сразу за эстакадой находится крытая парковка с несколькими этажами офисных помещений над ней. Помимо этого, рядом расположено самое высокое в районе федеральное здание - подходящее место, благодаря своей высоте, - но там будет слишком много охраны.
Поэтому я решаю проверить офисные помещения.
Здание выглядит как идеальное место, и не составит труда обеспечить доступ на крышу. Есть камеры наблюдения, но я легко с ними справлюсь. Плохо, что с крыши нет пожарной лестницы. Придется спускаться внутри.
Следующие два дня я наблюдаю за зданием. Никаких охранников нет, а камеры легко обнаружить. Главный выключатель находится внутри закрытого гаража, и я не вижу никаких признаков резервного генератора.
Добраться до крыши не сложно. Задняя лестница ведёт к служебному лифту, и в этом месте нет камер. Чтобы попасть в служебный лифт, требуется ключ-код, который оказывается до смешного легко взломать - 15951. Мне практически не приходится прилагать усилия.
В центральной части крыши разбит небольшой парк – повсюду деревья и цветущие растения. Работники рекламного агентства, кажется, облюбовали его в качестве места, где можно перекусить во время ланча. Они даже не встречаются со мной взглядом, когда я расхаживаю с поливочным шлангом, делая вид, что ухаживаю за растениями.
Когда площадка пустеет, я бросаю шланг и поднимаюсь по лестнице на самый верх здания. Порывы ветра с шумом проносятся по крыше, но такая же проблема ожидает меня повсюду.
Лестница на крышу запирается, но применяется тот же код, что и для лифта. Лестница заканчивается выходом на площадку, находящуюся чуть выше, чем остальная крыша, и туда легко взобраться. Я поднимаюсь и сижу там, наблюдая, как приходят и уходят паромы.
Это определённо лучшая точка.
Я наблюдаю, как над водой садится солнце. Шум уличного движения препятствует тому, чтобы картинка выглядела такой мирной, как это подразумевает обстановка, но всё равно так хорошо. Вскоре после захода солнца начинается дождь, я спускаюсь по лестнице и выхожу из здания, не столкнувшись ни с единой душой, и это лишь начало седьмого в будний вечер.
Идеально.
Когда наступает тот самый день, я устраиваюсь на крыше с раннего утра. Последние два дня я провёл,
Я вынимаю штырь с привязанным к нему небольшим кусочком ткани и закрепляю его на углу крыши. Маленький флаг развевается на ветру, указывая его скорость и направление. Я достаю из сумки детали винтовки и начинаю её собирать. Поглаживание пальцами моего «Баррета» успокаивает меня. Мне знаком каждый миллиметр металла. Каждая царапина на его поверхности - это памятка. С оружием в руках я чувствую себя как дома и живым.
Она никогда меня не бросит.
Я отбрасываю прочь эту мысль. Не буду этого делать, не буду думать об этом - о ней. Всё кончено. Так будет лучше всего. Мне никто больше не нужен.
Я размещаю сошку «Барретта» слева от воздухозаборника в верхней части лестничной клетки и ложусь за ним на живот. Достав бинокль, внимательно изучаю залив Пьюджет и пирсы, всё оценивая и запоминая. Пройдёт ещё несколько часов, прежде чем Джозеф Фрэнкс отправится на свою последнюю морскую прогулку с ужином, но у меня много терпения.
Я наблюдаю в бинокль за другими экскурсиями. До судна не так далеко - всего около четырёхсот метров, если занять правильную позицию, но ветер и время от времени начинающий моросить дождь, всё ещё являются помехой, чтобы произвести выстрел необходимой точности. Хотелось бы провести пару тренировочных стрельб, но этого, само собой, не случится.
К пирсу подъезжает чёрный внедорожник, и из машины выходят два крупных мужчины. Один из них открывает заднюю дверь, держа над дверцей большой черный зонт, и Джозеф Фрэнкс выходит под его защиту.
Я чувствую, как разносится по венам адреналин. Окружённый с двух сторон телохранителями, Фрэнкс не спеша прогуливается по причалу, болтая и смеясь по телефону. Сейчас было бы легко выстрелить, но я даже не рассматриваю этот вариант. Его телохранители были бы здесь, прежде чем я смог бы покинуть здание. На какое-то время он скрывается из виду в магазинах, потом возвращается на улицу. В руке телохранителя большой пластиковый пакет.
Я смотрю на часы. Ровно пять тридцать девять - пора бы уже Фрэнксу подняться на судно и в шесть часов отправиться в круиз с ужином на закате солнца.
В течение следующих тридцати минут я не вижу никаких его признаков. Когда мелкий дождь превращается практически в изморось, все уже на борту, но я не могу найти Фрэнкса на палубе. Пассажиры начинают занимать свои места, и я наконец-то мельком вижу его за привычным столом.
Я переключаюсь с бинокля на оптический прицел «Барретта». Вращая маховички, навожу на резкость и прицеливаюсь. Он стоит боком, и у меня нет возможности сделать меткий выстрел. Если целиться в голову, то окно повлияет на точность, а я не хочу рисковать стрелять в грудь, так как есть вероятность, что он может выжить.