В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России
Шрифт:
Одновременно (31 июля) в Вену к императору Максимилиану II Грозный посылает гонца Скобельцына с сообщением, что царь поддерживает идею передачи польской короны Габсбургам и предлагает срочно прислать к нему послов для заключения между ними союза [22] . 6 сентября в Швецию с мирными предложениями отправлен был новый гонец — В. Пивов, но и он был задержан по тем же причинам, что и его предшественник В. Чихачев [23] .
Вскоре решена была черемисская проблема. В сентябре «на рязанские места» приходили «крымские люди», стремясь, очевидно, поддержать черемисов. 6 сентября принят был «приговор» о походе в Среднее Поволжье, а 6 октября в Муром были отправлены крупные вооруженные соединения во главе с кн. И. Ф. Мстиславским «для черемисы луговые и нагорные». Узнав о готовящемся походе, черемисы принесли в Муроме присягу на верность. Поход был отменен [24] . Чтобы упрочить позиции в беспокойном Поволжье, решено было построить там новые города и остроги, которые должны были стать опорными пунктами военной администрации и одновременно центрами экономической жизни края. В грамоте от 9 февраля 1574 г. черемисам Чебоксарского уезда Иван IV писал, что они «били нам челом всею Казанскою землею за свои вины». Царь их простил, но распорядился приписать черемисские волости к будущим городам и острогам, на строительство которых они должны были возить лес [25] . В апреле 1574 г. посланы были В. Власьев и А. Есипов «ставить» Кокшайский город (в устье Кокшаги, впадающей в Волгу) [26] . То была первая ласточка большого градостроительства в Поволжье, развернувшегося в 80-е годы.
22
Греков
23
Сб. РИО, т. 129, с. 251–256. В сентябре 1573 г. царь посетил Иосифо-Волоколамский монастырь (Зимин А. А. Краткие летописцы XV–XVI вв. — ИА, 1950, т. V, с. 4 (здесь)).
24
РК 1559–1605 гг., с. 101–103; Щ, л. 484 об.-487 об.
25
Димитриев В. Д. Документы по истории народов Среднего Поволжья XVI — начала XVII в. — УЗ НИИ Чув. АССР, 1963, т. 22, с. 135.
26
РК 1559–1605 гг., с. 106; Щ, л. 494.
Тем временем из Речи Посполитой поступили сведения о прибытии туда короля Генриха. Но не успел царский гонец Ф. Е. Ельчанинов добраться до границы, как стало известно, что в ночь с 18 на 19 июня 1574 г. король сбежал из Кракова во Францию, где умер его брат король Карл IX. Генрих пустился в путь, чтобы занять французский престол, а в Речи Посполитой наступило очередное бескоролевье.
Весной 1574 г. ходили слухи о возможном вторжении крымских татар, поэтому «на берегу» приходилось держать значительные силы. Осенью под Печерниковыми Дубравами действительно появлялись отряды крымцев и ногайцев. Полки кн. Б. Серебряного без труда справились с опасностью. Подходили татарские отряды и под Нижний Новгород [27] . Но Крым был занят набегами на Польшу, предпринятыми по указанию султана, и вторжение небольших отрядов крымцев в русские земли не представляло существенной опасности.
27
АЗР, т. 3, № 58, с. 166–177; ДРВ, ч. XIII, с. 450; Щ, л. 496; Нижегородский летописец, с. 35; Новосельский, с. 431.
20 августа Грозный написал грамоту английской королеве Елизавете, которую передал ее гонцу Даниилу Сильвестру. В ней выражалось неудовольствие деятельностью на Руси английских купцов. Но главная причина раздражения царя состояла, по словам гонца, в том, что королева не возобновила переговоров о взаимном предоставлении убежища в случае необходимости [28] .
В августе Иван IV принимал в Старице и послов Речи Посполитой В. Завадского и М. Протасовича, сообщивших ему о бегстве Генриха. Послам удалось добиться продления перемирия до Успеньева дня 1576 г. [29] Иван IV внимательно следил за ходом дел в Польше. Ф. Е. Ельчанинов, прибывший в Варшаву 7 сентября, должен был регулярно сообщать о перспективах русской кандидатуры на польский престол. Побывавший у Ивана IV шляхтич К. Граевский (ездивший в Москву по торговым делам) по возвращении в Речь Посполитую изложил условия, на которых соглашался царь на избрание польским королем. Он якобы настаивал на соединении России с Польшей под властью одного монарха, с тем чтобы трон потом перешел к его потомкам из рода Рюриковичей [30] .
28
Толстой, № 35, с. 148–153; № 37, с. 159–160; Любименко, с. 83.
29
АЗР, т. 3, № 58, с. 173; Новодворский, с. 35–36. В январе и 30 мая 1574 г. Грозный находился в Александровской слободе (Хронологический перечень, ч. III, № 960, 1-445), 29 января 1574 г. — в Братошине (Бантыш. Обзор, ч. 1, с. 7), а 19 сентября он, очевидно, приехал в Иосифо-Волоколамский монастырь на поставление игумена Евфимия Туркова (ГВЛ, Волок, собр., № 412, л. 79 об.- 80; ДДГ, с. 483).
30
Инструкции на случай выдвижения кандидатуры царя находились у русских послов, ожидавших разворота событий в Дорогобуже (АЗР, т. 3, с. 177). Флоря Б. Н. «Артикулы, сказанные через Криштофа Граевского» — важный источник по истории внешней политики 70-х годов XVI в. — АЕ за 1975 г. М., 1976, с. 334–338; Флоря. Отношения, с. 100–102; Рябинин И. Показание польского шляхтича Криштофа Граевского о своей поездке в Москву 1574–1575 гг. — ЧОИДР. 1905, кн. 1, с. 6–16; Уманец, с. 263–265; Новодворский, с. 23–24. Показания Граевского датированы 8 августа 1575 г.
Летом 1574 г. на Русь прибыл молдавский господарь Богдан Александрович, изгнанный из своей страны османами [31] . Он был пожалован г. Лух, ранее принадлежавшим кн. И. Д. Бельскому. Владел Богдан и Тарусой. Впрочем, реальная власть там осуществлялась Грозным [32] . В 1577 г. Богдан умер.
В декабре 1574 г. в Москву прибыли послы императора Максимилиана II Магнус Паули и Грегор Десфалюс с очередным предложением заключить антиосманский союз. 25 декабря в Александровскую слободу вернулся отпущенный шведами гонец В. Пивов (Чихачев к тому времени умер) [33] . Для заключения мира со Швецией было решено послать В. А. Сицкого, но его посольство с отъездом задержалось.
31
По молдавским летописям, Богдан оставил престол «волею самохотною» в начале 1572 г. (Славяно-молдавские летописи XV–XVI вв. М., 1976, с. 135). В начале августа 1574 г. Иван IV из Старицы благодарит датского короля Фредерика II за помощь Богдану в поездке на Русь (АКА, № 232). Материалы о приезде Богдана см.: ЦГАДА, ф. 68, 1574, б/н; Тихомиров. Заметки, с. 135.
32
Веселовский С. Б. Последние уделы в Северо-Восточной Руси. — ИЗ, 1947, т. 22, с. 121–122; Скрынников. Террор, с. 198. Сохранилась грамота Богдана, написанная 28 марта 1575 г. в Тарусе (Рождественский В. А. Историческое описание Серпуховского владычного общежительного девичьего монастыря. М., 1866, с. 125–126). О его грамоте 1575/76 г. Тихоновой пустыне есть только упоминание (Ильинский Г. Духовская Тихонова пустынь Костромской губернии. Кострома, 1898, Прил., с. I–IV). О смерти Богдана см.: ПДС, т. I (посольство Ж. Квашнина, отправленного в Империю в сентябре 1577 г.), стлб. 752; Каштанов. О политике, с. 427–462.
33
Отправленный обратно Десфалюс и русский гонец Ушаков были перехвачены шведами (Греков И. Б. Очерки… с. 346); Сб. РИО, т. 129, с. 268. 16 декабря 1574 г. царь был в Троице-Сергиевом монастыре (Щ, л. 495). [247]
В 1573–1574 гг. в составе придворной знати происходили перемены, оказавшие значительное влияние на ход событий. Из Думы выбыли бояре кн. М. И. Воротынский, М. Я. Морозов и кн. Н. Р. Одоевский, казненные в 1573 г.; тогда же попал в опалу окольничий В. Ф. Ошанин. К весне 1573 г. боярином стал кн. В. Ю. Голицын, а весной 1575 г. — его брат князь Иван. В 1573 г. с боярским званием упоминается Б. Ю. Сабуров, отец первой жены наследника престола Ивана Ивановича, [34] . а к осени того же года — В. И. Умной-Колычев, носивший до того звание окольничего. В 1572/73 г. окольничим сделался кн. П. И. Татев, к весне 1574 г. — кн. Б. Д. Тулупов, к августу — Д. И. Годунов (возможно, в связи с предстоящим браком Ирины Годуновой и царевича Федора), а к январю 1575 г. — В. Г. Колычев [35] .
34
Сахаров, с. 65; Щ, л. 473 об., 477, 491; РК 1475–1598 гг., с. 256, 261. На свадьбе Ивана IV в январе 1575 г. И. Ю. Голицын думного чина не имел (ИРГО, вып. 1. СПб., 1900, с. 12).
35
Щ, л. 491; ЦГАДА, ф. 123, кн. 14, л. 192–194 (январь 1574 г.). В феврале 1573 г. В. И. Колычев, будучи еще окольничим, получил большое поместье в Шелонской пятине (Самоквасов, т. 1, с. 59, 65–69, 79). О П. И. Татеве см.: Щ, л. 466; РК 1559–1605 гг., с. 102 (сентябрь 1573 г.). О Б. Д. Тулупове см.: Щ, л. 491; ср. в январе 1575 г. (ИРГО, вып. 1. СПб., 1900, с. 9). В Пространной редакции разрядов в 1572/73 г. окольничими названы В. Ф. Воронцов и С. В. Годунов (Щ, л. 477). Это ошибка. В Государеве разряде об их окольничестве не говорится, а впервые они упоминаются как окольничие в 1576/77 г. (РК 1475–1598 гг., с. 251, 277; РК 1559–1605 гг., с. 143). Ранее своего дяди Д. И. Годунова Степан окольничества получить не мог. О Д. И. Годунове см.: ЦГАДА, ф. 210 (Разрядного приказа), д. 335, л. 57. О В. Г. Колычеве см.: ИРГО, вып. 1, с. 9; ЦГАДА, ф. 53, кн. 2, л. 184–184 об.
В январе 1575 г. царь женился в пятый раз. Его супругой стала Анна Васильчикова из семьи мелких детей боярских, служивших по Кашире и вошедших в опричную среду. В 1573/74 г. Назарий и Григорий Васильчиковы получили поместья в Шелонской пятине. Хотя свадебный разряд относится к 7083 г., т. е. к сентябрю 1574 — августу 1575 г., эту датировку можно сузить. На свадьбе присутствовал М. В. Колычев, отправленный 30 января 1575 г. на шведский рубеж, где он и умер незадолго до 25 мая. Поэтому церемония бракосочетания не могла состояться позднее 30 января 1575 г. Р. Г. Скрынников датирует ее сентябрем — октябрем 1574 г. (в рождественский пост, т. е. после 14 ноября, совершать свадьбы не полагалось). Более убедительно мнение Л. М. Сухотина, считавшего, что брак царя с Анной состоялся в январе 1575 г. (не ранее 7 числа). По О. А. Яковлевой, это произошло (согласно традиции заключения церковных браков) между 9 января и 3 февраля того же года [36] . Сразу же после свадьбы Грозный женит и царевичей Ивана и Федора. Первая жена Ивана была пострижена в монахини, и наследнику в супруги выбрали дочь рядового рязанского сына боярского М. Т. Петрова-Солового [37] .
36
Кобрин, с. 29; ИРГО, вып. 1, отд. III, с. 1–13; Сб. РИО, т. 129, с. 282, 323; Скрынников. Россия, с. 10; Самоквасов, т. I, с. 78 (пожалования Васильчиковым); Сухотин, вып. II–IV, с. 57; Яковлева. Возвышение, с. 276. В марте 1573 г. Н. Б. и Г. Б. Васильчиковы служили по государеву Двору и получали оклад 50 руб. (Альшиц, с. 21). На свадьбе Анны оба они присутствовали.
37
Яковлева. Возвышение, с. 276. На свадьбе отца Иван и Федор еще присутствовали без жен. Об их свадьбе «в тот самый год, когда мы были там», писал Д. Принц в 1575 г. (Принц, кн. 3, с. 28). 29 июля 1574 г. (возможно, в связи со свадьбой дочери) Петров-Соловой получил крупные поместья в Шелонской пятине, в 1575 г. — поместья опального В. И. Умного (Самоквасов, т. I, с. 59, 65, 66, 68, 79).
Свадьба царя была особенной. На ней отсутствовал цвет титулованной московской знати из старой земщины, зато широко было представлено ближайшее окружение царя, преимущественно из состава бывших опричников. Это прежде всего многочисленные Колычевы во главе с боярином Василием Ивановичем Умным и окольничим Василием Григорьевичем [38] . Умной находился в зените славы. Весной 1573 г. он присутствовал на свадьбе Магнуса, а в июле вел весьма деликатные и ответственные переговоры о кандидатуре Ивана IV на польский престол; в январе 1574 г. расследовал дело о «крымской измене» и вел переговоры с крымским послом. Влиятельным лицом был и Г. Г. Колычев, возглавлявший в начале 1573 г. Стрелецкий приказ и, как дворовый человек, получавший большой оклад (200 руб.) [39] .
38
В их числе были Матвей и Ждан Третьяковы (Лошаковы), Иван Афанасьев, Алексей и Василий Ждановы, Тимофей Данилов, Григорий, Иван, Петр и Михаил Федоровы, Венедикт Борисов, Игнатий, Богдан, Федор и Михаил Васильевичи, Степан и Алексей Никитины. О Колычевых см.: Зимин А. А. Колычевы и русское боярство XIV–XVI вв. — АЕ за 1963 г. М., 1964, с. 56–71.
39
Новодворский. Прил., с. 8; Допрос, с. 33; Садиков П. А. Царь и опричник. — Века, сб. I. Пг., 1924, с. 70; Сахаров, с. 65; РК 1475–1598 гг., с. 248; Альшиц, с. 20.
На свадьбе царя присутствовал и окольничий кн. Б. Д. Тулупов — по словам англичанина Джерома Горсея, «большой фаворит в те времена». На торжествах были и его племянники, дети вяземского дворового сына боярского В. И. Тулупова: Андрей, Иван и Никита Владимировичи. Они часто упоминаются в разрядах начала 70-х годов, а Андрей и Никита принадлежали ко Двору Грозного, получая небольшие оклады (25 и 17 руб.) [40] . Иное дело — сам Борис Давыдович. В фавор он вошел после отмены опричнины. Его сестра вышла замуж за царского шурина Г. А. Колтовского летом 1572 г. В 1571 г. князь только голова в походе, в 1571/72 г. — голова, ездящий «с самопалы» за государем, в 1572/73 г. в походе на Пайду — голова в государевом полку (назван первым среди голов). Но уже в марте 1573 г., как дворовый человек, Борис Давыдович получал второй по величине оклад (500 руб.). Весной 1574 г. он стал окольничим, а в январе 1575 г. вместе с А. Ф. Нагим вел переговоры с цесарским гонцом [41] .
40
Севастьянова, с. 99; Альшиц, с. 22.
41
НЛ, с. 118; РК 1475–1598 гг., с. 236–244; РК 1559–1605 гг., с. 92; Альшиц, с. 20; ЦГАДА, ф. 53, кн. 2, л. 184–184 об.; Савва. с. 396.
В свадебном разряде 1575 г. упоминаются Алексей Михайлович и Федор Васильевич Старого (Милюковы). Иван Яковлевич Старого и Борис Годунов были тогда дружками царя. Милюковы-Старого — опричная семья [42] .
К 1573–1574 гг. относится возвышение Годуновых. Вопрос об их происхождении требует дополнительных разысканий. Легенда, занесенная в Летописную, Румянцевскую, Патриаршую и Разрядную редакции (начало XVII в.) родословных книг, гласит: «В лето 6838 прииде (в Румянцевской — «приехал») из Орды ко князю Ивану Даниловичю князь именем Чет, а во крещение имя ему Захарья. А у Захарья сын Олександр». Второй вариант легенды (дошел в списках третьего извода Разрядной редакции начала XVII в.) вводит в текст митрополита Петра и сообщает, что Чет пришел «из Больший Орды» [43] . Оба варианта легенды отсутствуют в Государеве родословце 1555 г. и в близких к нему родословцах (в 43 главы и в 81 главу). Здесь Сабуровы, Годуновы и Вельяминовы производят себя от Дмитрия Зерна (сына Александра Захарьича). В Типографской летописи родословие начинается с Константина Дмитриевича Зернова [44] . Голландский купец Исаак Масса в начале XVII в. писал, что Годуновы — «род татарского происхождения». С. Б. Веселовский считал, что Годуновы, Сабуровы и Вельяминовы происходили от костромского вотчинника Дмитрия Зерна [45] . Но, исходя из того что в Синодике их родоначальником назван все же Захарий, он датировал легенду концом XV в. и связал ее с Костромским Ипатьевским монастырем.
42
Кобрин, с. 47–48. Кроме названных упоминаются также Милюковы (Мелюковы): Долмат Иванов, Климентий и Назарий Даниловичи, Воин и Иван Григорьевичи, Иван Дмитриевич, Иван Гусь, Григорий, Михаил и Яков Васильевичи, Григорий и Никита Федоровичи, Дмитрий Васильевич Старого.
43
ВМОИДР, т. 10. М„1851, с. 93, 256 (список А); Редкие источники по истории России, вып. 2. М., 1977, с. 49–50, 118 (список Б). Во всех списках Летописной редакции легенда о выезде Чета помещена в конце родословия Квашниных, разрывая ее текст. Родословие Сабуровых и Годуновых начинается с заголовка «Род Сабуровых» и сведений. о Дмитрии Зерне (Редкие источники… вып. 2, с. 49–50). Таким образом, легенда скорее всего была вставлена в протограф редакции. Соображения на этот счет высказала автору М. Е. Бычкова.
44
Родословная книга, ч. I, с. 240. «А се род Костянтина Дмитреевичя. Костянтин Дмитреев сын Зернова брат Ивану Дмитреевичю Зернову меньшой» (ПСРЛ, т. 24, с. 231). Составитель родословных приложений знал духовные Василия I, в одной из которых упоминается Константин, чем, возможно, и объясняется начало родословия Годуновых именно с него.
45
Масса, с. 33; Веселовский С. Б. Из истории феодального землевладения. — ИЗ, 1946, № 18, с. 60.
Аргументация С. Б. Веселовского может считаться убедительной не во всех звеньях. Он рассматривал различные варианты родословия без тесной связи с историей их составления, отдавая предпочтение Государеву родословцу, который, согласно исследованиям М. Е. Бычковой, представляет собой не начальный этап составления родословных книг, а одно из звеньев в длительной истории их сложения. Отсутствие в нем легенды о выезде Чета находится в тесной связи с другими подобными же пропусками (в частности, нет в нем и легенды о происхождении Воронцовых-Вельяминовых) и отражает не первоначальную структуру родословий, а их редакторскую обработку в середине 50-х годов XVI в. С. Б. Веселовский обратил внимание на то, что мурза Чет, выехавший якобы на Русь в 1329/30 г., не мог этого сделать при митрополите Петре, так как тот в декабре 1325 г. умер. Но сообщение о выезде Чета при Петре является позднейшим развитием легенды, отсутствующим в ее первоначальном варианте. Исходя из того что Константин Дмитриевич Зернов подписывал в 1406 г. духовную грамоту Василия I, С. Б. Веселовский полагал, что Захарий (Чет) должен был бы жить во второй половине XIII в. и не мог, следовательно, выехать на Русь при Иване Калите. К тому же в 1304 г. на Костроме был убит Дмитрий Зерно [46] .
46
ДДГ, № 20, с. 57; Веселовский С. Б. Из истории феодального землевладения, с. 57; ПСРЛ, т. 28, с. 64; Бычкова М. Е. Родословные книги XVI–XVII вв. как исторический источник. М., 1975, с. 66, 150.