В когтях неведомого века
Шрифт:
Исчез искуситель, как всегда с первыми лучами солнца, позолотившими скалы, превратившими их в застывшие языки пламени…
* * *
Рамоон проснулась, как никогда, счастливой, потянулась, выпрастывая из лохмотьев тонкие руки. Ей захотелось вскочить, засмеяться, пройтись колесом…
Впервые в жизни она ощущала себя такой полной жизни, что-то кипело в душе, плескалось, рвалось на волю. Вообще тот день, когда она,
Как она хотела очаровать его, как мечтала остаться с ним один на один, чтобы открыться… Но проклятые родичи…
А когда отвергнутый жених Хасраф навел на новую деревню с таким поэтическим названием Хургада фараонов? Кто подсказал стащить из необычного жилища Белого Пришельца то, что он ценил больше всего на свете, и спрятать?
А когда грозный Акер, разметав караван, пощадил Серр-рия и ее, недостойную, в придачу? Не знак ли это всевидящих богов?
Девушка привстала на локте и встревоженно завертела головой, не находя на узкой площадке между скалами своего спутника.
Ушел! Конечно, ушел! Зачем ему, такому могучему и красивому, простая замарашка? Наверное, там, откуда он пришел, не счесть красавиц, готовых отдать все на свете и себя саму этому земному воплощению самого Амона… А если так, то зачем ей тащиться куда-то, продлевая свои жалкие дни?..
Рамоон порывисто вскочила на ноги и кинулась туда, где вчера видела крутой откос, обрывающийся в бездну…
– Ты куда, Ромка? До ветру? Смотри не сорвись, – раздался знакомый голос, и девушка пристыженно запахнула чересчур разлетевшиеся в стороны клочья своего рубища.
Серр-Гей задумчиво сидел на самом краю обрыва, свесив в бездну ноги и покачивая на ладони свой вновь обретенный талисман.
– Иди сюда, присаживайся рядом… Только камень холодный, смотри не застудись. – Мощная рука нежно легла на узенькие плечи, осторожно привлекла нервно задрожавшее тело. – Ничего не бойся, глупая. Это быстро случится…
«Он что, хочет вместе со мной спрыгнуть туда? – Ужас сковал Рамоон ледяным удушливым коконом: она уже забыла, что сама только что хотела броситься в пропасть. Юному, не познавшему ласки телу отчаянно не хотелось разбиваться об острые камни внизу. – Не хочу! Не буду!..»
А Сергей тем временем, плавно повернув головку «часов» два раза, неторопливо вжал ее в корпус…
6
Женщина и кошка – главные в доме, мужчина и собака – на улице.
Древнерусская пословица
– Да когда он проснется, этот забулдыга? – вскинулась Жанна, делая порывистое движение выскочить во двор. – Сейчас ведро воды ему вылью на голову – и вся недолга! Мамаша моя, бывало, таким вот образом папеньку в человеческий вид приводила…
– Погодите, погодите, дорогая, – в десятый раз усадил ее на место Горенштейн, всем резким движениям предпочитавший эволюционные методы. –
– Да вам-то откуда это известно? – открыл глаза дремавший сидя Арталетов. – В институте вашем закрытом встречали, что ли?
– Ну… Из литературы и вообще… – смутился Дмитрий Михайлович, как-то незаметно растерявший ореол всезнайства. – Прожитая жизнь…
Солнце уже давно перевалило за полдень, а проклятый Нестах все храпел, мучительно запрокинув голову, то раскатисто урча, словно работающий на холостых оборотах трактор «Беларусь», то взревывая берущим высоту танком «Т-72», то лирически посвистывая.
Кроме шумовой агрессии, бесчувственное тело распространяло вокруг облако сивушной вони, густо настоянной на чесноке и не первой свежести селедке. Хламида его воздуха тоже не озонировала, да и босые ноги, покрытые грязью чуть ли не до колена – тоже. Находиться в одном, не самом просторном и плохо проветриваемом помещении с подобным некомфортным объектом было весьма проблематично.
Но терпеть соседство приходилось. Тем более что единственное слово, произнесенное им, постоянно будоражило воображение членов экспедиции.
Горенштейн убежденно доказывал, что уголовник имел в виду обычных кошек, которых египтяне, как известно, обожествляли, и, следовательно, ворвавшись в помещение, он просто хотел побожиться. Так христианин, которого постигло бы озарение, закричал: «Господи!»
К сожалению, ученый не мог припомнить, божеством чего именно была для египтян Бастет, обычно изображаемая в виде кошки или женщины с кошачьей головой. Но не исключал, что покровительствовала она всяким ночным занятиям вроде воровства или, к примеру, проституции…
При последних словах Дмитрий Михайлович густо покраснел и спрятал глаза, косясь на Жанну, которая как раз на это и не обращала никакого внимания, рьяно отстаивая свое мнение.
– Это же ясно, как день! – возбужденно стучала она по столу кулачком, рискуя разбудить спящего вора (а может быть, наоборот, этого добиваясь). – «Кошки» – это название какой-то местной банды, специализирующейся на проникновении в малодоступные помещения. Нестах узнал или вспомнил об их существовании и прибежал сообщить нам. А по дороге нажрался на радостях, гад! – Изящная ножка, высунувшись из-под подола туники пнула пьяницу в бок, но не настолько сильно, чтобы прервать его сладкий сон.
Арталетов – технарь до мозга костей, в свою очередь, горой стоял за то, что «кошки» – технические приспособления вроде альпинистских крючьев, и грабитель могил придумал, как их применить в данном конкретном случае.
Все трое настолько горячо отстаивали свои позиции, что шум за столом нарастал по экспоненте и разбудил бы даже мертвого. А уж спящего, пусть и под изрядным «наркозом» – непременно.
– Чего орете, как скаженные? – прозвучал с лежанки мученический голос, разом оборвавший прения, словно финальный взмах дирижерской палочки – исполняемую оркестром кантату. – Приперлись ни свет ни заря и орут тут, поспать не дают… Выметывайтесь отсюда на…