В команде Горбачева: взгляд изнутри
Шрифт:
Конечно, запаздывание в решении тех или иных вопросов было. В книге об этом говорится. Но оно проистекало не из каких-то личностно-психо-логических качеств Горбачева, а из его неизменного стремления находить оптимальные решения возникающих проблем на основе консенсуса, нежелания действовать антидемократическими методами, идти против общественного мнения. Истины ради следует сказать, что порой Горбачевым принимались и скоропалительные, недостаточно взвешенные решения, относящиеся к различным сторонам перестройки и к кадровым вопросам.
Надо анализировать деятельность Горбачева и его администрации непредвзято и по существу, причем, обязательно
Вопрос об оценке итогов семилетнего правления Горбачева я бы перевел в другую плоскость: а вообще сохранялась ли к середине 80-х годов возможность более или менее безболезненной, некатастрофичной трансформации нашего общества, перевода его в совершенно новое состояние, под силу ли было осуществить ее в рамках одной администрации?
Можно ли было предотвратить потрясение и развал народного хозяйства при переходе от мощной, неповоротливой, милитаризированной экономики, невосприимчивой к научно-техническому прогрессу и отвернувшейся от потребителя, к современному социально-ориентированному рыночному хозяйству?
Можно ли было без общественных катаклизмов, демократическим путем перейти от авторитарной политической системы, основанной на всевластии одной партии, по сути дела, сросшейся с государством и контролирующей все стороны общественной жизни, к современному гражданскому обществу и правовому государству, где во главу угла ставятся права и свободы человека, идеологический и политический плюрализм?
Можно ли было предотвратить распад Союза в условиях демократизации межнациональных отношений, подлинного самоопределения народов с учетом огромных различий в укладе жизни, традициях отдельных народов, доставшихся от истории острых проблем в их взаимоотношениях?
Трудные, мучительные вопросы! Они не до конца ясны и сегодня. И все же, я думаю, что шанс осуществить этот сложнейший поворот в истории страны без национальной катастрофы — хотя бы один из ста — был, и он еще не окончательно утрачен.
Горбачевское руководство нащупывало его, ходило близко, но не смогло полностью обнаружить и реализовать. И тут, конечно же, сказались ошибки, упущения.
Следует иметь в виду, что в условиях, когда общество выведено из определенного режима жизнедеятельности и пребывает в неустойчивом, переходном состоянии, значение субъективного фактора, да и вообще фактора случайности резко возрастает. Цена даже небольших ошибок, неадекватных действий становится исключительно высокой. Это, кстати, относится не только к социальным, но и к естественным, и к техническим системам, и к живым организмам.
Где же пролегал этот единственный шанс и что не позволило его реализовать?
Здесь я должен кратко свести воедино то, что по разным поводам говорилось в книге.
Главным поприщем преобразований была и остается экономика, а их возможные пределы очерчивались социально-экономической ситуацией в стране.
По-видимому, полностью предотвратить экономический кризис было невозможно, ибо его корни не только в изжившей себя административно-командной системе управления, но и в устаревшей структуре экономики, ее экстенсивном характере, в милитаризации, глубоко проникшей во все поры народного хозяйства, искусственной отчужденности страны от мирового рынка и т. д. Но выстроив решение всех этих проблем в определенной последовательности, раздвинув их во времени, можно было бы повлиять на течение кризиса, уменьшить его разрушительные последствия.
Мы располагали 4–5 годами для проведения экономических реформ, отделявших нас от начала 90-х годов, когда должен был наступить пик экономических трудностей. Имели в начале перестройки и солидный запас политической прочности. Но эти возможности были утрачены. Не был взят необходимый темп преобразований в 1985-1986-х гг. После XXVII съезда партии потеряно немало времени. И самое главное — по истечении еще одного года после Июньского Пленума 1987 года намеченные программы экономических преобразований оказались вообще похороненными. Консервативные силы включили мощнейший тормоз, преодолеть который не хватило сил и духу.
В результате страна оказалась ввергнутой в тяжелейший экономический кризис, который пагубно отразился на всей политической ситуации, затруднил осуществление демократических преобразований, активизировал деструктивные, центробежные силы, привел к резкому падению авторитета Горбачева и дискредитации самой идеи перестройки.
Что касается политической реформы, то ее пришлось вести в крайне неблагоприятных условиях, в обстановке растущего недовольства перестройкой, обостряющейся политической борьбы. Была нарушена синхронность и взаимоувязанность политических и экономических преобразований. Старые рычаги и методы управления демонтировались, когда новые экономические механизмы еще не созданы.
Коренной вопрос политической реформы — о роли КПСС. Без партии и вне ее перестройка не могла бы начаться или приняла бы необузданные, хаотические формы. Ведь в обществе не было никакой другой общественной силы, способной начать такого рода преобразования. Но в то же время эти преобразования не могли не охватить и саму партию. В этом вся проблема, весь парадокс ситуации: перестройки не могло быть без партии, но и партия не могла дальше существовать без собственной перестройки. И тут не было никакого другого выхода, кроме как постепенное, шаг за шагом, преобразование партии и ее превращение из ядра государственной системы в подлинную общественно-политическую организацию. Эту линию и проводил Горбачев, но обновление партии шло медленно, с пробуксовкой, при нарастающем сопротивлении консервативных сил.
Реформаторам в партии, наверное, следовало бы действовать более энергично, не полагаясь на традиционную приспосабливаемость партии к ее руководству, не просто отбиваться от консервативных нападок, а вести более активную наступательную работу, смелее выдвигать людей новой формации. В решающий момент в августе 1991 года партия не смогла занять правильную позицию, и этим была предрешена ее судьба.
И наконец, самый тяжелый вопрос — о распаде Союза. Экономический кризис, даже в его худшем варианте — явление временное. В конце концов, методом проб и ошибок будут найдены и оптимальные формы демократических институтов. А вот распад страны может оказаться процессом необратимым и непоправимым на многие десятилетия, а может быть, и навсегда. Он оставил кровоточащие раны, стал источником нестабильности. Это, собственно, подтвердили уже первые месяцы после роспуска Союза развернувшиеся широкомасштабные вооруженные конфликты в Южной Осетии и Приднестровье, Нагорном Карабахе и Таджикистане, Абхазии.