В космосе холодно
Шрифт:
Они сидели в крошечной закусочной. Еда здесь, мягко говоря, оставляла желать лучшего, но зато не было посторонних глаз и ушей. Очень скоро Жак стал клевать носом, и Сол проводила его в отель напротив, где был снят для него номер. Мальчуган заспорил было, что в состоянии пройти пару шагов сам, но Сол настаивала: ей хотелось удостовериться, что её юный подопечный не удерёт в первую же ночь.
— Ну, рассказывайте, как дела, какие новости, — вздохнула Сол, вернувшись в закусочную. — Есть какие-то подвижки в переговорах?
— Кое-какие подвижки есть, — дипломатично
Сол вяло кивнула. Слова Густафа Грина звучали обнадёживающе, но почему-то верилось в них с трудом.
А может, она становится излишне подозрительной и норовит во всём углядеть подвох? Если так, то это тревожный звоночек.
— Честно говоря, мне не очень хочется говорить сейчас о делах, — вымученно улыбнулась она. — Я слишком устала.
— Как скажете, — старик развёл руками. — Вы взялись помочь нам, помочь безвозмездно, так что ваше слово — закон.
— Берегите мальчика, — Сол нахмурилась. Её не отпускало предчувствие, что Жак ещё наломает дров. — Займите его чем-нибудь, придумайте ему дело, так, чтобы он не сидел на одном месте… Я очень надеюсь, что могу на вас положиться.
— Сделаю всё, что в моих силах, — заверил её господин Грин. — Это меньшее, что я могу сделать для вас.
— Жак прима, как и я. Он быстро выучит ваш язык, так что проблем с пониманием быть не должно.
— Скажите, вы все — такие? — отважился на вопрос Грин.
— Какие?
— Гении. Эрудиты. Сверхлюди, — мужчина отчего-то покраснел. — Не знаю, как правильно сказать.
— Никогда бы не отважилась назвать себя гением, — Сол фыркнула. — Нет, конечно. Встречаются люди, обладающие теми или иными талантами: у кого-то, допустим, безупречная память, кто-то имеет способности к точным наукам, кто-то — к изучению языков… А у прим есть всё сразу. Это генетика. Но нас таких очень мало. И учёные до сих пор не знают, как появляются примы, какая цепочка генных мутаций приводит к их появлению на свет.
— Неужто ещё остались вопросы, на которые ваши учёные не нашли ответа? — искренне удивился её собеседник.
— А как же иначе? — Сол пожала плечами, с удивлением отмечая, что незамысловатый разговор как-то сам собой перерос в философский диспут. — Non est terminus ad perfectionem — "нет предела совершенству"… Это сказал один древний великий философ.
— Один из наших великих философов тоже сказал нечто подобное, — Густаф Грин замолчал, по его губам пробежала задумчивая улыбка. — Я думал, ваш мир идеален. Достаточно взглянуть на ваши корабли, технологии… да хотя бы на вашу одежду и обувь.
Сол усмехнулась.
— Идеальный мир — обречённый мир, — она наткнулась на непонимающий взгляд своего собеседника и пояснила: — У нас есть такая фантастическая сага… Там герои попадают в абсолютно идеальный мир. Сначала радуются, а потом понимают, что если они не вмешаются, то этот мир обречён на погибель. Когда
— Иными словами, совершенствование мира, — господин Грин кивнул. — Благородная цель.
— А у вас — не так?
— Увы, — он помрачнел. — Но подобные цели могут позволить себе единицы. Большинство же вынуждено ежедневно решать более приземлённые задачи, в большинстве своём сводящиеся к удовлетворению базовых потребностей. Еда, вода, безопасность — эти блага, увы, доступны не всем. В условиях ограниченности ресурсов не до философских сентенций об истине и предназначении.
— Мы уже давно не ищем от жизни сиюминутных удовольствий, — очень тихо сказала Сол. — Мы переросли это.
— Поэтому нам так сложно друг друга понять, — старик тяжело вздохнул. — Уровни развития наших цивилизаций несопоставимы. Нет, я сейчас не о технике, — да, спору нет, ваши машины и механизмы куда совершеннее, но речь не об этом. Я имею в виду гораздо более важное, фундаментальное, глубинное: наши взгляды на мир, мечты и устремления…
Сол поднялась из-за стола, вышла на террасу. Прохладный ветер ласково взъерошил волосы.
— У нас ведь тоже проблем хватает, — неохотно пробормотала она, услышав, что Густаф Грин последовал за ней. — И трудностей, и сложностей. Жизнь вообще штука сложная. Если вам думается, что мы живём как в раю, вы глубоко заблуждаетесь. Очень многое оставляет желать лучшего. Мои родители погибли из-за несовершенства систем экстренного оповещения. Информация транслировалась только по частным радиоточкам, а должна была дублироваться где-нибудь ещё: в уведомлениях на коммуникаторы, в общественной сети… — Сол резко замолчала.
Не хватало только сейчас разреветься как ребёнок! И зачем она вообще затронула эту тему?.. Чтобы отвлечься, она схватила первое, что попалось под руку, — разноцветный квадратик плотной мелованной бумаги. На нём было изображение заснеженных гор, цифры и надпись на языке, которого Сол не знала.
— Что это? — спросила она без особого интереса. Лишь бы перевести разговор на другую тему.
— Просто листовка. Рекламная листовка.
Сол непонимающе покрутила в руках бумажный клочок.
— Вы печатаете рекламные листовки на бумаге? На бумаге, ради производства которой вы рубите деревья? Серьёзно??
— Мы еще не научились синтезировать целлюлозу, — господин Грин с сожалением покачал головой.
— Но целлюлоза, полученная из срубленных деревьев, живых деревьев — исчерпаемый ресурс! Не лучше ли вообще отказаться от такой рекламы?
— Без рекламы не будет продаж. А без продаж не будет дохода. Если доходы долгое время не покрывают расходы, компания может разориться. Никто не хочет работать в минус… Всё не так просто, как может показаться на первый взгляд, мисс Кеплер.