В круге времен
Шрифт:
Сто двадцать ярдов до «зоны острова».
– Я туда!
– Гуго, стойте!
Но навский крик лишь подстегивает обо всем позабывшего рыцаря. Де Лаэрт ныряет в портал, выходит на верхней палубе, победительно улыбается и тут же проваливается в «переадресацию», чтобы заснуть геройским сном в маленькой, наполненной «Пыльцой Морфея» комнатке.
– Идиот! – шипит Ярина.
На этот раз Сантьяга не спорит.
Над теплоходом гулко расходится «Шаровая молния», крик «Не надо!» – кто-то из чудов пытается оседлать
Сто ярдов до «зоны острова».
«М35» врезается в дерево, которое обезумевшие от азарта единороги обежали с разных сторон. Копыта и колеса начинают рыть землю.
Сантьяга и Ярина мчатся на подстегнутых магией скутерах. В лицо ветер и брызги, сверху сыплются обгорелые перья и грубые ругательства. Воевода напряжена, но продолжает делить обязанности:
– Я на верхнюю палубу, а ты в машинное! Останови эту хренову лодку!
– Как скажешь!
Швартоваться никто не собирался, ярдах в тридцати от борта нав и люда почти одновременно отталкиваются, добавив к силе мышц заклинание «Кузнечик», гигантским прыжком преодолевают остававшееся расстояние и оказываются на корме пароходика.
– Увидимся как-нибудь! – Выпрыгнувший из кузова Скар белозубо улыбается связанным наёмникам, делает ручкой и шагает в портал на Алтай.
Наёмники переглядываются, кисло морщатся, после чего Кортес активизирует спрятанный в накладной ноготь нож и в секунду избавляется от пут.
– Ты умеешь обращаться с единорогами?
– Надо позвонить чудам.
Восемьдесят ярдов до «зоны острова».
Грузовик лёг пузом на землю, у единорогов заканчивается истерика, и они разворачиваются, пытаются понять, что же их держит? И почему странная телега перестала рычать и вонять соляркой?
Два грифона мертвы, один улепётывает в Печатники, за ним бросаются две ведьмы. Две другие уже провалились в «Дырки жизни», рассчитывая залечить раны в обители эрлийцев.
Воевода идет по верхней палубе.
Лица, лица, лица… Улыбки, смех, крики! Челы уже набрались, некоторые – в стельку, и безумно раздражают Ярину, отчаянно пытающуюся отыскать в толпе знакомое лишь по фотографиям лицо. Воеводу скрывает морок: она же, только в коротком платье, в туфлях на высоком каблуке и без оружия, поэтому предложения: «Красавица, вина?!» – приходят чуть не на каждом шагу.
– Поцелуемся?!
«Где ты, Ризнык?»
Явно не здесь. Следующая палуба!
А сверху уже спрыгивают златокудрые Дочери Журавля. «Ласвегасы» вызвали подмогу, свежая пятерка чудов оттеснила монстров к северу, а дружинницы бросились на помощь воеводе.
Пятьдесят ярдов до «зоны острова».
Единороги принюхиваются, взбрыкивают, всхрипывают и бросаются за улепетывающими из кабины наёмниками – сидеть в машине ни Артём, ни Кортес не собирались. Монстрам не хватает пары секунд и пары ярдов, чтобы нагнать добычу: постромки натягиваются, заставляя тварей встать на дыбы, и их раздраженное ржание звучит для наёмников торжественным гимном.
Сантьяга неспешно спускается в машинное и вежливо приказывает:
– Выключите двигатель, пожалуйста.
– Что?
Плотный мужик в спецовке удивленно смотрит на франта в белом костюме, принимая его за упившегося гостя, но Сантьяга роется в кармане и демонстрирует механику жетон:
– Стоп-машина, пожалуйста. Полиция. – На секунду задумывается и уточняет: – Я из полиции.
Дополнительно чел видит в руке комиссара пистолет – не зря морок считается прекрасным средством убеждения, – тяжело вздыхает и выполняет приказ.
– А теперь, пожалуйста, задний ход.
Им нужно, чтобы Ризнык не добрался до «зоны острова», и если он на теплоходе, теперь этого не случится.
Два советника Темного Двора, три жрицы Зелёного Дома, три лучших командора войны и мастер Превращений молча смотрят на ярко освещенный теплоходик, потому что ему осталось…
Двадцать ярдов до «зоны острова».
Но расстояние больше не умирает, наоборот – начинает расти. Гребные винты бурлят в противоположном направлении, и судно идет назад.
Сантьяга подключает телефон к конференции и прикладывает аппарат к уху:
– Ярина?
– Ризныка нет…
– Он не на борту, – тихо говорит Тамир.
– Что?!! – отзываются нав и люда в два разъяренных голоса.
– Всё это время Ризнык плыл в гидрокостюме под днищем корабля. И теперь…
Комиссар всё ещё в машинном и потому кричит:
– Ярина!
Андрей плывет к «зоне острова». Один из советников медленно поднимает руку, готовя знак остальным. Теплоход обречён, но это его проблемы, надо избегать опасных мест. Маги левитируют прочь, потому что сейчас самое благоразумное – бежать от «Слезы Земли» подальше. Бежать, пока ещё есть возможность.
Сантьяга смотрит на ошарашенного механика, на его помощника и устало спрашивает:
– Кто-нибудь снял «переадресацию»?
Они молчали в одной из беседок замкового парка. Франц де Гир, великий магистр Ордена, плечистый, далеко ещё не старый мужчина, облаченный в традиционную бордовую рубаху до пят, но без короны и жезла, украшал повелителя Чуди лишь лишенный оружия пояс. Белокурая Всеслава, блистательная королева Зелёного Дома, примчавшаяся на неожиданное совещание, закутавшись в тонкий шелковый плащ. И князь Темного Двора, сам.
Они молчали уже две минуты, поскольку все слова прозвучали. И раздумья их должны были вот-вот смениться решением.
Непростым решением.
Которое может всё исправить.
Или всё изменить.
Или всё уничтожить.
Они должны были, потому что именно сейчас их право приказывать сменилось их обязанностью брать на себя ответственность. Они должны были, потому что никто, кроме них, не имел права определять судьбу Тайного Города.
– Да, – выдохнул наконец чуд. – Пусть будет так.