В лабиринтах смерти. Дилогия
Шрифт:
– Не надо, Билли, не опускайся до этого.
– Такова теперь моя работа, Вульф. Не лезь, куда не просят.
– Мы были друзьями.
– Ты сейчас не друг, а ненужный свидетель, - Дойл неожиданно завизжал, указывая на Саксона: - Что вы пялитесь? Перережьте мерзавцу глотку и уберите падаль с глаз долой. За это плачу отдельно!
Один из костоломов выпустил руку мальчика, и тот остался стоять, невидяще глядя в стену. Оба громилы, угрюмо оскалясь, угрожающе надвигались на Саксона. В полумраке таверны блеснули клинки коротких мечей, столь популярных у хейвенских головорезов. Вульф, безоружный шагнул им навстречу. В глазах убийц мелькнуло тупое недоумение - на что рассчитывает этот парень?
– Убейте его!
– снова взвизгнул Дойл.
На лице Вульфа появилась странная улыбка. Громила с перебитым носом замахнулся, чтоб разрубить бедного кретина надвое, но Саксон, развернувшись всем телом, ударил кулаком в щетинистую морду. Убийца перелетел через столик и с грохотом влип в стену. Безжизненное тело распласталось по полу, под затылком быстро расплывалась красная лужица. Саксон уже слышал, как свистит, рассекая воздух, меч за его спиной, и едва успел пригнуться. Клинок промелькнул в полудюйме от головы, но прежде, чем громила успел нанести второй удар, Вульф схватил его за руку. Здоровенный костолом напрягал все силы, жилы вздулись на его лбу, однако он не мог сдвинуть меч ни на дюйм. Саксон сжал пальцы, и раздался жуткий хруст, словно переломили сухую ветку. Меч со звоном упал на пол. Лицо громилы залилось мертвенной бледностью. Вульф опустил его, громила, пошатнувшись, отступил назад и вдруг левой рукой выхватил из-за пояса кинжал. Глаза Саксона превратились в узкие щелочки. Страшный удар его кулака был направлен в горло бандита. Вульф почувствовал, как рука погружается в мягкую теплую массу, похожую на тесто. Изо рта убийцы фонтаном брызнула кровь. Несколько секунд труп еще продолжал стоять, а затем тяжело рухнул лицом вперед. Сзади послышался шорох, и Саксон оглянулся. Билли Дойл подкрадывался к нему с обнаженным мечом в руке. Встретившись взглядом с Вульфом, он застыл и выронил оружие. Руки Дойла мелко затряслись.
– Кто ты?
– хрипло прошептал он.
– Ты Вульф Саксон или бес в его облике?
– Да, я Саксон, и я вернулся. Как видишь, годы и для меня не прошли даром. Я стал быстрее и сильнее. Только вот терпения у меня не прибавилось, скорее, наоборот. И характер остался прежним. Ты бросишь эту работу, Билли. Мальчика я передам Стражам. А тебе лучше уйти.
Дойл слушал Вульфа, окаменев. Кровь отхлынула от его лица. Он облизал слипшиеся губы и со свистом втянул в себя воздух.
– Ты не выдашь меня Стражам, Саксон. Мы же старые друзья, вспомни. Ты не из тех, кто предает товарищей.
– Ты меня с кем-то путаешь, - жестко повторил его фразу Саксон.
– Еще один вопрос к тебе, и ты можешь сматываться. Если скажешь правду, получишь полчаса форы, если соврешь - я убью тебя на месте. Где моя сестра, Билли? Где Аннатея?
На бледном лице Дойла появилась нагловатая улыбка.
– Долго бы тебе пришлось ее искать. Она уже не носит это имя. Ищи Дженни Гроув с Громовой улицы. Гроув - такой была фамилия ее муженька, сбежавшего несколько лет назад. Грязный подонок…
– Как пройти на Громовую улицу? Где искать Анну?
– Ты только спроси. Дженни Гроув знают все. Но ты вряд ли обрадуешься встрече. Не я один стал другим за двадцать три года, Вульф. Твоей сестренке очень не везло с тех пор, как ты покинул ее.
– Беги, Билли! У тебя в запасе полчаса. И в будущем тщательней выбирай слова, Вульф Саксон вернулся, и настроение у него неважное.
Дойл, почуяв металл в голосе Саксона, заглянул ему в глаза, и словно невидимая рука разом стерла улыбку с толстых губ. Он понял, что еще никогда не был так близок к смерти, как сейчас. Сорвав с крючка плащ, Билли опрометью кинулся к выходу и лишь на пороге оглянулся назад.
– Ты пожалеешь об этом, Вульф. У меня найдутся друзья, важные люди со связями. Им не понравится твое поведение. Хейвен здорово изменился за время твоего отсутствия. Найдутся люди, которые с удовольствием сожрут тебя живьем.
– Так пришли их ко мне, - усмехнулся Саксон - Я всех приму. Осталось двадцать восемь минут, малыш Билли.
Дверь за Дойлом с грохотом захлопнулась. Вульф обвел взглядом таверну. Завсегдатаи с выпученными глазами молча смотрели на него. Вульф взял мальчика за руку и повел его между столиками. Сняв свой плащ, он набросил его на хрупкие плечи ребенка и посмотрел в окно. По стеклу бежали струйки дождя. Саксон еще раз оглядел таверну и вежливо поклонился всем присутствующим.
– У вас пять минут, господа, чтобы выйти через заднюю дверь. Потом я поджигаю дом.
Он передал мальчика констеблю, наблюдавшему за работой пожарной бригады, пытавшейся сбить пламя. Дождь не давал огню распространиться, но «Мартышка» была обречена. Время от времени что-то рвалось внутри, и вверх взлетали ревущие красные языки. Вульф наслаждался этим спектаклем, пока не рухнула крыша, а затем, не оглядываясь, пошел в направлении Громовой улицы.
Он ничего не знал об этой части Северной окраины, только слышал, что репутация у нее неважная даже по здешним меркам. Минуло двадцать три года, и Саксон уже не мог доверять своему опыту. Но голос крови звал его, и Вульф упрямо углублялся в самое сердце трущоб. Чем дальше, тем грязнее и уже становились улицы, неопрятные и дряхлые дома, и Саксон был почти рад, что густая пелена дождя скрывает от него эту неприглядную картину. Сердце терзали сомнения: о чем хотел сказать Дойл, намекая на перемены, произошедшие с Аннатеей? Почему она, выходя замуж, сменила не только фамилию, но и имя? Неужели ей приходится скрываться?
Лишь много позже Вульф понял, что Аннатея скрывалась от него.
Громовая улица проходила через Чертов Крюк, рабочий квартал, выросший вокруг доков. Для тех, кто катится по наклонной плоскости, Чертов Крюк представлял собой последнее пристанище перед могилой. К нужде и нищете здесь привыкли так же, как к пыльному воздуху и зловонным кучам отбросов на улицах. На Громовой улице приходилось смотреть в оба, и Саксон подозрительно косился на каждого, кто слишком близко подходил к нему. Он без труда нашел нужный дом - убогую, ветхую развалюху, покрытую грязными потеками. В таких домах обычно ютятся целыми семьями в одной комнате, и никому не приходит в голову жаловаться. Но как здесь могла очутиться Аннатея? Он спрашивал у случайных прохожих, называл имя Дженни Гроув, и ему указали этот дом и комнату в конце коридора на втором этаже.
Войдя в заплеванную прихожую, Вульф наткнулся на четырех парней, сидевших на лестничных ступеньках и загораживающих путь. Молодые крепкие бездельники, чьим любимым занятием было отравлять жизнь другим. Весь район они рассматривали как свою вотчину, и горе чужаку, случайно попавшему к ним в лапы. В лучшем случае его могли сильно избить. Но сегодня этим ребятам не повезло - Саксон не был расположен к такого рода играм. Он шел прямо на них, спокойно улыбаясь, и все четверо зашевелились. Самый старший, которому едва исполнилось двадцать лет, нагло ухмыльнулся Вульфу. На пальце у него тускло поблескивал дешевенький желтый перстень, и он чистил ногти кончиком длинного острого ножа.
– Как ты думаешь, приятель, где ты находишься?
– Я здесь, чтоб повидать свою сестру, - ответил Саксон.
– А в чем дело?
– Вот оно что? Впрочем, это не имеет значения. Ты не здешний, приятель, наши не носят такого прикида. Ты чужак. А здесь территория Змеенышей. Мы - Змееныши. Если хочешь шляться там, где мы живем, заплати за удовольствие. Считай это особым местным налогом.
– И сколько надо платить?
– Все что у тебя есть, приятель, а больше нам и не надо.