В лабиринте пророчеств. Социальное прогнозирование и идеологическая борьба
Шрифт:
Эта программа в социальном прогнозировании наиболее обстоятельно изложена А. Уоскоу в его публичных лекциях и статьях, объединенных общим названием «Глядя вперед: 1999 год». Следует отметить, что это не только программа исследований, но прежде всего программа действий. Смысл ее лаконично сформулирован автором следующим образом: «Один из лучших способов добиться социального изменения состоит в том, чтобы представить достаточно подробно желаемое и достижимое будущее и затем построить часть этого будущего в настоящем».
А. Уоскоу резко осуждает распространенный среди футурологов «узкопрофессиональный» подход к социальному прогнозированию, который на практике ведет к монополизации знаний о будущем и их недоступности
82
«Mankind 2000», pp. 78–79.
Хотя будущее не предопределено, имеется несколько альтернативных возможностей для последующего хода событий, это отнюдь не значит, что они сохранятся и в дальнейшем. Напротив, выбор одной из альтернатив в настоящем практически либо исключает, либо осложняет возможность пересмотреть этот выбор в будущем. Иначе говоря, люди относительно свободны в известных рамках сами выбирать между различными вариантами своей деятельности, но их выбор ограничен целым рядом объективных обстоятельств: во-первых, их намерения и предпочтения исторически обусловлены; во-вторых, для осуществления поставленных целей они располагают лишь наличными в данное время средствами; наконец, в-третьих, они могут оказаться объективно связанными теми своими решениями, которые приняли в прошлом.
Демократическое течение в социальном прогнозировании стремится воздействовать прежде всего на первое условие, то есть максимально расширить выбор путем исследования по возможности всех перспектив развития общества, а также сделать их достоянием общественного мнения. Вместе с тем представители этого течения изучают сравнительную эффективность различных средств в достижении поставленных целей. И, кроме того, их усилия в значительной мере направлены на то, чтобы выявить и разъяснить, что любой выбор должен быть подготовлен и сделан заблаговременно. Этому обстоятельству, к сожалению, придают гораздо меньше значения, чем оно заслуживает. Между тем ход последующих событий зависит от своевременности выбора нередко даже больше, чем от его правильности. Ярким примером тому может служить массовое движение в США за прекращение войны во Вьетнаме. Если бы оно началось не в 1965–1966 годах, а в 1961–1962 годах, то можно полагать, что усилий, в несколько раз меньших, чем сейчас, оказалось бы достаточно, чтобы прекратить эту интервенцию.
Уоскоу обращает внимание на то, что прогрессивные силы должны так же заблаговременно подготавливать свою альтернативу будущего, как государственно-монополистическая олигархия исподволь готовит свою. Он считает, что попыткам сузить возможность выбора иного будущего, заранее затруднить, если не исключить, перспективы демократического развития необходимо противопоставить политику своеобразного «творческого беспорядка», постоянно препятствуя стремлению господствующих в обществе сил ввести как общественное мнение, так и ход событий в выгодное им русло.
С этой целью Уоскоу призывает создать «очаги желаемого будущего» не только в сознании людей, но и явочным порядком в самой социальной действительности. Совершенно недостаточно, по его мнению, лишь пропагандировать десегрегацию, необходимо воплощать ее в жизнь путем фактической десегрегации отдельных школ, отдельных ресторанов. Если, скажем, демократическая партия в том или ином южном штате отказывается внести негров в списки избирателей или зарегистрировать их в качестве кандидатов на выборные должности, то они вместе с сочувствующими им белыми могут организовать параллельную демократическую партию в данном штате и требовать от национального совета партии признания ее в качестве официальной и т. д. Тот, кто освобождает будущее, то есть открывает новые, желательные и достижимые цели перед демократическим движением, тот освобождает настоящее, иначе говоря, позволяет мобилизовать и сплотить прогрессивные силы общества во имя осуществления «лучшего будущего», заключает Уоскоу.
Как видим, практические рекомендации представителей данного направления отнюдь не отличаются своей масштабностью и действенным, эффективным характером. Все же сочетание теоретической деятельности с участием в общественной борьбе выделяет демократически-просветительское течение в социальном прогнозировании среди всех прочих. И хотя его роль как политической оппозиции государственно-монополистическому капиталу невелика, оно пытается найти альтернативу реакционным футурологическим концепциям, в известной мере препятствует стремлению государственно-монополистического капитала навязать массам свои, «неокапиталистические» представления о будущем.
Социально-критическое течение в футурологии за последние годы, несомненно, добилось некоторых успехов. Его представители сумели провести несколько региональных и три международные конференции по социальному прогнозированию (в Осло в 1987 г., в Киото в 1970 г. и в Бухаресте в 1972 г,), заняли ведущее место в международных футурологических организациях, издают ряд специальных периодических изданий, основали научные центры и кафедры в крупнейших университетах Западной Европы и Северной Америки. Их деятельность привлекла к себе внимание большой буржуазной прессы.
Слабость этого течения обусловлена отнюдь не тем, что его материальные возможности не идут ни в какое сравнение с ресурсами, которыми располагает буржуазно-апологетическое направление в социальном прогнозировании, опирающееся на монополистические корпорации и буржуазное государство. В конце концов, и представители социально-критической мысли в футурологии вынуждены обращаться за финансовой поддержкой к тем же источникам — к государству, филантропическим фондам, корпорациям. Они, правда, пытаются «черпать понемногу из разных источников», но зависимость от многих — это лишь суррогат независимости. Главная слабость социально-критического течения состоит в том, что оно отрывает борьбу за умы людей от классовой борьбы в современном мире, от освободительного движения трудящихся, вне которого не может быть никакой подлинной альтернативы государственно-монополистическому капитализму. Без опоры на передовой класс современности, на рабочий класс, никакие представления о будущем не станут преобразующей силой и не смогут материализоваться в действительность; поиски демократических решений останутся всего лишь поисками, а не реальной альтернативой капитализму, тем более когда этому сопутствуют неизжитые предрассудки в отношении марксизма. Нередко представители этого течения становятся жертвой очередной антикоммунистической кампании.
Вот почему, даже покинув стены «чистой науки», социально-критическая футурология в основном исчерпывается просветительством как в сфере высшего образования, так и по отношению к общественному мнению. Некоторые из ее представителей, по-видимому, примирились с этим; другие ищут выхода в различных организационных мероприятиях, которые пока что остаются в пределах своеобразной «игры в будущее». Ибо именно такой игрой, в сущности, являются и рекомендуемое Уоскоу «репетирование» различных возможных конфликтных ситуаций, и предпринятая Юнгком попытка создать некие «банки информации», а также «журнал невероятных идей» о будущем.