В лесах. Книга Вторая
Шрифт:
— Говорят тебе, попробуй, — продолжал он и крепко схватил стан Фленушки.
— Отвяжешься ли? — крикнула она и быстрым поворотом ловко вывернулась из-под руки Самоквасова…
— Эк, чтоб тебя! — с досадой он вскликнул. — Ровно налим выскользнула.
— А ты паренек недогадливый!.. Не умеешь водиться с девицами, — весело и звонко захохотала Фленушка. — У нас, у девок, обычай такой: сама не захочет — ее не замай, рукам воли не давай… Так-то, друг сердечный!.. А ты этого, видно, не знал?.. А?..
— Да
— Ну, так и быть, давай про дело толковать, — подхватила Фленушка и, опустившись на траву, промолвила: — Сядь-ка рядком, потолкуем ладком.
Сели. Фленушка в землю глаза опустила, помолчала немного.
— Долго ль в наших местах прогостишь? — спросила его.
— Как погостится, — ответил Самоквасов. — Гостины живут по привету… Сколь меня приветишь, столь и прогощу.
— Полторы либо две недели можешь прожить?.. — спросила Фленушка.
— Отчего не прожить? Это все в нашей воле, — сказал Петр Степаныч.
— А саратовец? — спросила Фленушка.
— А куда его без меня леший потянет? — молвил Самоквасов. — Теперь ему из моей воли выйти нельзя. Что велю, то и сделает, — сказал Самоквасов.
— Сказку плетешь аль правду говоришь?.. — спросила Фленушка.
— Чего врать-то?.. Не из чего, — отозвался Самоквасов. — Только отделюсь, Сеньку в приказчики… У нас уж с ним слажено, оттого из воли моей теперь он выйти и не может…
Помолчали немного.
С лукавой улыбкой, слегка прищурясь и зорко глядя на Самоквасова, молвила Фленушка:
— А больно хочется жениться на мне?
— Господи! — привскочил даже Петр Степаныч. — Да из-за чего ж я третье-то лето бьюсь-колочусь?.. Из-за чего столько маеты от тебя принимаю?.. И схватил было Фленушку за руку.
— Постой, погоди, — сказала она, выдергивая руки.-
Прежде надо про дело толковать… Уходом придется свадьбу играть?
— Вестимо уходом… Сама же сказала, что из скитов честью девицы не выходят, — ответил Самоквасов.
— А венчался ли ты когда уходом-то? — спросила Фленушка.
— Эка шальная! — весело, во всю мочь захохотал Самоквасов. — Все-то проказы у ней на уме!.. Да что я?.. Татарин, что ли, какой?.. С одной обвенчавшись, к другой сватаюсь?..
— Не про то тебе говорят, — перебила Фленушка. — Не случалось ли в дружках на свадьбах уходом бывать аль в поезжанах?
— Не доводилось, — ответил Петр Степаныч.
— Надо попробовать, — молвила Фленушка. — Тут ведь удальство нужно. А не то и невесту у тебя отобьют, и бокам на придачу достанется…
— Вестимо, — согласился Самоквасов.
— Перед тем, как меня из обители красть, надо тебе поучиться, — сказала Фленушка. — Я бы поглядела, сколь в тебе удали есть…
— Да чем же мне ее показать? Манефу, что ль, выкрасть да с городецким попом повенчать, — громко засмеялся Самоквасов.
— Не смей матушку в шутки мешать…— строго, с досадой молвила Фленушка. — Не смей, говорю тебе.
— Так сама укажи, кого повенчать, — подхватил Самоквасов. — Таисею?.. Изволь… Повенчаем и Таисею… Только сыщи жениха!.. Денег теперь со мной много, любого попа закуплю… Столько отсыплю, что на родной сестре кого хочешь свенчает.
— Ладно, — молвила Фленушка, кинув на Самоквасова томный взгляд из хитрых прищуренных глаз. — Изволь, укажу тебе парочку.
— Барашка да ярочку? — перебил Петр Степаныч, подвигаясь поближе к Фленушке.
— А ты молчи, дело говорю, — сказала она, отстраняя от себя Самоквасова. — Укажу, кого повенчать, погляжу на твою удаль… И если возьмешь удальством, повенчаешь их, бери меня тогда, хоть на другой же день бери…
— Вправду? — радостно вскрикнул Самоквасов. — Вправду говоришь?.. Не обманешь?..
— Зачем обманывать?.. Что сказано, то свято, — лукаво улыбнувшись, молвила Фленушка.
— Коли так… коли так…— в страстном порыве говорил Петр Степаныч.Слушай, Фленушка!.. Да за это не то чтоб свенчать кого, черта за рога поймаю… Что хошь приказывай; все исполню, чего ни захочешь.
— А ну-ка побожись, — молвила Фленушка.
— Да лопни глаза мои!.. Да сквозь землю мне, в тартарары провалиться!.. Да чтоб не взвидеть мне свету божьего!.. — стал божиться Самоквасов.
— Ну ладно, хорошо, — сказала Фленушка. — Побожись теперь в том, что никому ни единым словом не промолвишься, про что стану говорить тебе…
— Да иссуши меня господи до макова зернышка!.. Да чтоб мне с места не сойти!.. — заклинался Самоквасов.
— Ладно, ладно, верю…— прервала его Фленушка. — Слушай теперь… Завтра поезжай к попу Сушиле в Свиблово… Задари его, денег не жалей, что ни запросит, давай… Семену скажи, был бы с тобой заедино…
— Да кого же венчать-то? — спросил Самоквасов.
— А видел давеча Василья Борисыча у матушки?.. Из Москвы прислан,молвила Фленушка.
— Видел. Ледящий такой, — небрежно сказал Самоквасов.
— Какой бы там ни был, дело не твое…— перебила Фленушка. — Его надо свенчать… Слышишь?.. И как можно скорее.
— Пожалуй!.. А с кем?.. — спросил Самоквасов.
— Девица есть в обители…— зачала Фленушка. — Хорошая девица, отецкая дочь… Родители богатые, сама-то молодехонька, да будь промеж нас сказано, не больно бойка разумом, недальнего ума… Намедни, как мы ездили к невидимому Китежу, успел он как-то хитростный…
— Кто? — живо перебил Самоквасов.
— Да все он же, Василий Борисыч, — молвила Фленушка.