В ловушке. Трудно отпускает Антарктида. Белое проклятие
Шрифт:
– Что-то «ура» кричать не хочется, – пробормотал Крутилин, почесывая в затылке. – Был бы ветер метров пятнадцать…
– Тогда бы и разговора этого не было, – усмехнулся Белов. – А ты, Дима?
– Ты полетишь, Кузьмич, и я полечу, – ответил Жолудев. – Но, скажу тебе, шансов – кот наплакал…
– Ребята на Востоке загибаются, а ты – шансы… Когда связывался с «богом погоды»?
– С полчаса. Двадцать шесть метров, Кузьмич… Может, на полосу и вырулим, а что толку? И самолет и себя поломаем.
– Ну, пусть не пятнадцать метров, – подал голос Крутилин. – Хотя бы двадцати дождемся, Коля.
Белов встал, подошел к телефону, набрал номер.
– Ты, Петрович? Белов. Когда дашь погоду?.. Не знаешь, сукин ты сын? А знаешь, что Серега третьи сутки на связь не выходит? Не бог ты, а трепло!
Бешено швырнул трубку на рычаги.
– Докладывать погоду каждые полчаса. Всем ясно?
Пришла беда – открывай ворота
Проверили, для страховки еще раз зачистили контакты и клеммы.
– Пуск!
Дугин нажал на кнопку.
– Не срабатывает, – упавшим голосом сказал он.
– Вижу, не слепой. – Семёнов обернулся к Филатову: – Тестор!
Филатов засуетился в поисках прибора. Все молчали.
– Проверить аккумуляторы!
Филатов склонился над первым аккумулятором, проверил на плюс и на минус все три банки. Стрелка на шкале тестера прыгала, фиксируясь на цифре 2.
– Порядок, Сергей Николаич, шесть вольт!
– Второй аккумулятор!
На этот раз Филатов возился долго, то и дело зачищал провода, встряхивал тестер.
– Чего копаешься? – не выдержал Дугин. – Давай мне.
– Копайся не копайся… – пробурчал Филатов, вставая. – На трех банках ноль – и все дела.
– Ноль?! – Семёнов изменился в лице. – Что там, Дугин?
Дугин встал, с ненужной аккуратностью почистился от снега. Ничего больше не спрашивая, Семёнов нагнулся над вторым аккумулятором и сорвал с него войлочный чехол. Выпрямился, тяжелым взглядом обвел обоих механиков.
– В Мирном проверяли аккумуляторы?
– А как же, Сергей Николаич, – торопливо откликнулся Филатов. – Не сомневайтесь, новенькие были, с иголочки.
– Ты сгружал?
– Я… Мы вместе с …
– Не ронял вот этот?
Филатов вздрогнул и медленно обернулся к Дугину. Тот недвижно стоял, вперив взгляд в аккумулятор.
– Ну? – резко напомнил Семёнов.
– Не ронял я его, Сергей Николаич…
– Так почему же, – Семёнов говорил тихо, а каждое слово врубалось хлыстом, – в его корпусе трещина? Вот она. Через нее из всех трех банок вытек электролит… Выкинуть эту рухлядь!
Семёнов гневно пнул аккумулятор ногой.
– Погоди, Сергей, – спокойно и увещевающе произнес Гаранин. – Мы-то с Сашей не очень в этом деле… Вышел из строя аккумулятор? Ну и что? Свет на нем клином сошелся?
«Может, и сошелся», – взглядом ответил ему Семёнов.
«Тем более нужно держаться достойно», – взглядом сказал Гаранин.
– Может, это я уронил, когда перетаскивал в дизельную, – виновато предположил Бармин. – Конечно, это, наверное, я.
На слова Бармина никто не обратил внимания.
– Чего вы на меня все смотрите? – вдруг взорвался Филатов. – Не ронял я его! Не ронял!
– Что ты Веня, тебя никто и не обвиняет, мягко сказал Гаранин. – Я уверен, что трещина могла образоваться от разницы температур. А, Сергей?
Семёнов покачал головой, повернулся к дизелю и замер. Рядом стояли Бармин и Гаранин.
Филатов, которою будто что-то душило, сделал шаг к Дугину, рванул подшлемник. Дугин отшатнулся.
– Ах ты, сволочь, – сорванным шепотом. – Смолчал, сволочь…
– Дугин, – позвал Семёнов, не оборачиваясь. – Готовь дизель к ручному запуску.
– Само собой, Ннколаич. – Дугин торопливо подошел к дизелю. – Сначала картер нужно лампой прогреть.
– Сколько тебе на это понадобится времени?
– С полчаса, не меньше, масло-то застыло.
– Какая сволочь!.. – Филатов, шатаясь, побрел к двери. Распахнул ее, содрогнулся в жестоких спазмах. Бармин быстро подошел, стал гладить его по спине.
– Да забудь ты про этот аккумулятор, черт с ним, – ласково, как ребенка, начал успокаивать он. – Идем, разведу тебе сгущенки, чайку пыпьешь…
– Наизнанку… всю душу… – чуть слышно простонал Филатов. – Сволочь… вот этими руками…
Бармин с тревогой прислушивался. К ним приблизился Гаранин.
– Ну, что вы там? – окликнул Семёнов, не заметив предостерегающего жеста Бармина. – Слышали? Будем запускать вручную.
– Вручную? – Филатов оттолкнул Бармина, порывисто обернулся. Глаза его, и так покрасневшие, налились кровью. – Вручную? Да ты знаешь, что такое запускать здесь вручную? Дудки! Лягу и подохну! Пропадите вы пропадом вместе со своим Востоком!
Филатов рванулся было па свежий воздух, но его силой удержал Гаранин.
– Ты просто очень устал, Веня, – сказал он. – Саша, помоги ему лечь отдохнуть.
Филатов сбросил с плеча руку Гаранина, всхлипнул. К нему подошел Семёнов.
– Молод ты еще подыхать, Веня, – дружески улыбнувшись, сказал он. – Забыл, что «Москвича» хотел купить и на юг махнуть?
– К черту? – все громче всхлипывал Филатов. – Всех к черту!
Семёнов пристально всмотрелся в него, неожиданно схватил одной рукой за грудь, а другой ударил по лицу, один раз, второй. Филатов отшатнулся, сжал кулаки и дико расширил глаза.
– За что, гад?
– За то, что не хочешь жить, сукин ты сын! – заорал Семёнов. – А я заставлю тебя, понял?