В мире этом… Стихи

Вайнин Валерий

Вслепую

Темной ночью отрадно у нас удальцусадануть кулаком по чьему-то лицу.В злобном умысле глупо винить удальца,потому что он лупит, не видя лица.Лишь под утро мы кровь замечаем в тоскеу кого – на губах, у кого – на руке.Темной ночью не трудно у нас подлецужирной грязью мазнуть по чьему-то лицу.А при солнечном свете, при пении птицужасают нас маски изгаженных лиц.Но, размыслив, мы всё ж подлеца не виним:в темноте он не ведает, кто перед ним.И когда нескончаемой кажется ночь,кто-то, крики услышав, выходит помочь,и, ступая на зыбкую почву болот,он несчастному руку в беде подает.Но спасает, увы, удальца-подлеца,потому что опять же не видит лица.

Инструкция

Чтоб

не вздумал роптать, грубитьи чтоб глаз не смел поднимать,человека проще убить,но куда похвальней – сломать.С виду, вроде, болезный живи даёт зелёный побег,но, по сути, трухляв и лживловко сломанный человек.Если ж он, истощённый зломвновь хребет свой начнёт крепить —чтобы глубже стал перелом,человека можно купить.«Крик души» будет вмиг забыт,голос станет слезлив и слаб.И, покуда калека сыт,он от пят до макушки раб.Ну а если в груди рабавозмущенье начнёт свербить —значит, это уже судьба:человека надо убить.

На Родине

Мы не ставим друг друга ни в гроши для бодрости пьем беспробудно.Мир отчасти безумно хорош,но отчасти – устроен паскудно.Мы умеем душевно зеватьи лупить для знакомства по роже.Нам отчасти на Бога плеватьи отчасти – на дьявола тоже.Не касаясь болезненных тем,пробуждающих буйные страсти,я пишу эти строки затем,чтоб использовать слово «отчасти».По традиции все мы грешныи отраву хлебаем из чаши.Наши беды отчасти смешны,потому что отчасти не наши.

Главный вопрос

Наши братья, гоблины, —сумрачный народ:лбы у них покатые,перекошен рот.Признаки их мужества:клочковатый мех,глазки оловянныеи утробный смех.Братья наши, гоблины, —адаптивный вид:подсуропить ближнемукаждый норовит.И когда проявитсявид во всей красе,мигом обнаружится:«каждый» – это «все».От забот у гоблиновпухнет голова,защищают гоблиныгоблинов права.Осудив бестрепетнодряхлый гуманизм,гоблины придумалиНЕОГОБЛИНИЗМ.С гоблинами гоблинывсюду заодно,гоблины для гоблиновделают кино.От нехватки знанияне впадая в стресс,гоблины рачительно«юзают» прогресс.Наловчились гоблиныразмножаться всласть.Гоблины для гоблиновутверждают власть.Напрягают гоблиныскудные умыв интересах гоблинов.А при чём здесь мы?

Причины

Лень покидать кровать —вот почему я пью.Хочется мне блевать,глядя на жизнь свою.Люди вокруг – дерьмо:лгут да воруют впрок,сальным перстом клеймоставит на всех порок.А почему я пью —в общем, ответ простой:в нашем земном раюпьяный – почти святой.Сроки придут – и мразь,прущая к дележу,втоптана будет в грязь,в ту, где я сам лежу,где, что ни день женапечень клюёт мою.Жизнь чересчур длинна —вот почему я пью.

Увы

Равнодушен к жестам и к словам,не натру я чашечки коленной,чтобы рабски жаловаться Вамна порядки в замкнутой Вселенной.Неприглядна Ваша цитадель:здесь каприз не ведает мотивов.Вы не миф, не образ, не модель —просто склейка старых негативов.И меня Вам нечем поразить.Жаль чертовски. Впрочем, я утешен:кто посмеет Вас вообразить,должен быть безумен и безгрешен.Может, Вы готовите финал,поместив под сумрачным закатомэтот мир как скромный филиал,учреждённый адским синдикатом?Но душе нашёптывает плоть,что, увы, в пределах филиалаправит бал не Дьявол, не Господь,а продюсер телесериала.Или Вам опять нужны века,чтоб блеснуть в Рождественскую ночку?Поживём – увидим. А покая впотьмах гуляю в одиночку.

Модель

Плохо ль оказатьсяв царстве муравьином,не уметь терзатьсяи за глотку брать,быть на всех похожим,чистым и невинным,и деньком погожимшишки собирать?Тащите иголку —правила известны:можно втихомолкудумать о своём.Хищникам различнымвы не интересны,будучи обычнымбравым муравьём.Даль пред вашим взглядомзаслонит репейник,но не будет рядомнедовольных лиц.Тех, кто прямо с детствастроит муравейник,не собьёт соседствобабочек и птиц.Трудятся без ленис волей неизменнойсотни поколенийныне, как всегда.Муравейник числитьпрочною Вселенной —есть, о чём размыслить,право, господа.

Очень старый гном

Корча гримасы из мрака веков,сгорбленный и смешной,запер я вас, как слюнявых щенков,в крошечный мир земной.Заняли место в моем шапитобог, человек и зверь.Но ни за что, ни за что, ни за чтовы не найдете дверь.Если сквозь дверь просочится водаили пробьется луч,все ж никогда, никогда, никогдая не отдам вам ключ.Бунт одиночек затопчет народ,выхода нет в борьбе:тот, кто моих удостоен щедрот,замкнут в самом себе.

Прозрение

Отмеряют удачу годаочень скупо,воздавая за труд иногдамиской супа.Если ты романтически глуп,то не плача,говоришь себе: это не суп,а удача.Неустанно твердя эту ложьдо могилы,ты внезапно в испуге поймёшь:так и было.

XX век

Он был вызывающе кроток,когда фарисеям назлоучёных и голых красотокзаботливо брал под крыло.Для циников был он учитель,воспев орхидеи в дерьме:торговец, двурушник, мучительи парень себе на уме.Пока не лишился он властии шумно прогресс признавал,своей необузданной страстиподпольно он волю давал.Грешки его были пристойны,он многих подвиг на труды,и даже глобальные войныему приносили плоды.И что же? Замызганным клерком,в толпе не опознан никем,ушёл он, гремя фейерверкоми бунтом компьютерных схем,ушёл в синтетической шубке,оставив наш мир за чертой,где хищно взирает под юбкибезмозглый телец золотой.Ушёл он, бардак предрекаяи фаллос приделав тельцу.Едва ли игривость такаябыла ему ныне к лицу.Ушёл он – не чёрный, не белый —и, кашляя, сгинул во тьме.Прощай, дилетант недозрелыйи парень себе на уме.

Видение

В городе грязноми безобразномлюди и вещипахли маразмом.Здесь первым деломв частном и в целомпровозгласилимир черно-белым.Врали тут класснои ежечасномёрли как мухи,веруя страстно.А над могилкойв резвости пылкойдети скакалис гнусной ухмылкой.

Рисунок тушью