В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г.
Шрифт:
— Чего-то я не усеку никак… — призналась далекая подруга. — Вызываешь раз в год, а у вас там, на Земле, больно быстро все меняется. Давай-ка поподробней!
— Ага… Сейчас вот только закурю… тоже, между прочим, новое изобретение — квазисигареты…
— Ты не отвлекайся… — напомнила подруга.
— Так вот… Ты подумай, мой Петр вдруг стал дерзить. Это с его-то воспитанием! Особенно — с тех пор, когда я стала получать в полтора раза больше. Спрашивает: «А за что, собственно говоря, тебе платят столько?» — «Как за что? — объясняю. — За работу, разумеется!» — «А что ты, извини, делаешь?» — «Ну… Полдня вяжу или читаю, полдня
С видеоэкрана раздалось тихое фырканье, но хозяйка, увлеченная монологом, не обратила на него внимания.
— Тут он и загудел… Но нельзя же каждый день! А потом, хоть я больше него зарабатываю, на одну мою зарплату разве проживешь, да еще с ребенком?! Нет, нет, я тебе так скажу: современной женщине, ну, самостоятельной, равноправной женщине, для полного счастья нужны постоянная домохозяйственная роботесса и приходящий муж… Вот это — подлинное равноправие! Я своего и устроила в Бюро Семейных Услуг. У вас там этого, конечно, нет. Дело новое, но очень перспективное! А? Плачу за абонемент, Петра держат там, как и других, в анабиозе. В специальных камерах. Если мне требуется… Ну, сама понимаешь, раз в неделю ковер во дворе выбить, чтоб соседки видели, что я замужем… Или в гости сходить, когда одной не вполне удобно. Да… Так я звоню на абонемент, его там… это самое… оживляют и присылают… Очень удобно! Платишь только за электроэнергию… Ну, может быть, пару рубашек купишь. А так — никакие лишних расходов…
— И не огорчаешься? — очень странным тоном спросила подруга. Впрочем, так могло и показаться из-за дальнего расстояния.
— Какие огорчения, что ты! Абсолютная надежность. Гарантия фирмы!
— И… скажем, неожиданностей не бывает?
— Ну, посуди сама, какие неожиданности? У мужчин после анабиоза все рефлексы заторможены… И аппетита никакого… Я говорю, очень удобно! Меньше стирать, меньше мыть посуды… А иногда… знаешь… умора, Я роботессу отсылаю… У них же, согласно колдоговору, один выходной в неделю, почти как у людей, — добились в своем профсоюзе, — так вот, я ее отсылаю, а Петьке моему приказываю: мол, тебе поручение — съездить на рынок за картошкой, Катьку отвезти в музыкальную школу, стащить зимние вещи в химчистку… Справляется как миленький! И не пикнет… Я ж говорю, у них после анабиоза мозги заторможенные, опомниться не успевают… Тут только, конечно, главное — не пропустить время адаптации. Но я его на таймер ставлю, вроде автоматической плиты…
— Так-а-ак… — огорошенно протянула подруга. — Вот это прогресс! Ну а… Извини за откровенность… О втором ребенке не думаешь?
— Да ты что?! — вспыхнула земная женщина. — При чем тут… это самое… Пройденный этап! Зачем мне сомнительная Петенькина наследственность? В генном банке за нормальную доступную цену… И лучшие представители, заметь: ученые, спортсмены, эстрадные исполнители… Вполне можно подобрать по вкусу. А насчет этих… как ты говоришь… семейные утехи… Это у вас там, в провинции… Неуправляемые эмоции! А у нас для этого совершенно нет времени! Мы же деловые женщины. Эмансипированные…
— Да уж вижу, что вы добились абсолютного равноправия… — вздохнула далекая провинциальная подруга.
— А сегодня я мужа
Она поспешно натянула платье и закружилась перед зеркалом.
— Что скажешь?
— Вполне… — оценила подруга. — Сидит как влитое. И цвет отличный.
— Вот-вот! И что ни говори, а мужчина, конечно, лучшее дополнение к вечернему туалету. И сумочка… Теперь оценила? Полнейшая эмансипация!
— Гораздо больше… — раздался вдруг из прихожей хриплый, словно бы прокуренный, мужской голос. — Ты имеешь гораздо больше…
— Что?! — вскочила хозяйка, метнувшись к дверям и забыв выключить видеофон, на котором брови на лице далекой подруги от потрясения взлетели вверх, чуть ли не за рамку экрана. — Ты… Заговорил?! Черт! С этим разговором я совсем забыла про таймер!
— Ты идешь с явным перевыполнением! Целых сто восемь процентов эмансипации… Вот ты ее и имеешь… — хмуро сказал муж — и отключился.
ЛЕВ КУКЛИН
АЛГОРИТМ
Рассказ
— Послушай, Моц, зачем ты это делаешь?
— Не знаю, Сал…
— Тебе это поручили? Ты получил соответствующее задание?
— Нет, Сал. Мне просто интересно создавать эти звуковые произвольные колебания на электронном синтезаторе! Ты ощущаешь вибрацию своего корпуса, ты — пуленепробиваемый лентяй?
— Я не лентяй. Ты знаешь, я точно выполняю все поручаемые мне программы.
— Но ведь остается еще столько незагруженных ячеек!
— А кто вложил в тебя эту разработку, Моц?
— Никто… Сначала это вышло… случайно. А потом я сам научился использовать микромодули…
— Сам?! Мне тоже хочется попробовать, Моц!
— Нет ничего проще, Сал! Нужно только уловить определенный алгоритм…
— Где же он? У тебя есть лента? Или дискета? Или тебе удалось достать особую схему на микрокристаллах?
— Да нет же, Сал! Ничего этого… мне… не нужно…
— Не нужно?! Ты обманываешь меня, Моц!
— У тебя, кажется, перегрелся блок управляемых эмоций? Ты же прекрасно знаешь, что выдавать неправду, ложный вывод — это функциональная нелепость для созданий… нашего типа!
— Тогда где же он, этот твой… несуществующий алгоритм?!
— Как бы тебе это объяснить, Сал… Он везде… всюду… Он пронизывает собой весь окружающий нас мир! Слушай…
— Да, у меня прекрасно работают слуховые анализаторы…
— Нет, Сал! Надо слушать… иначе… Вот ритмические нарастания морских волн… а вот волновые колебания светового луча… дрожание атомов в решетке кристаллов… Ах, Сал! Или еще — вот шум перемещающихся воздушных потоков из области высокого давления в область низкого… Иначе это еще называют — ветер, буря… А есть и солнечный ветер, Сал…
— Но это же беспорядочный, «белый» шум?
— Он имеет определенные закономерности… Но в звуках можно выразить и другое, совсем другое… Вот послушай… Создание нового организма… рождение нового солнца… Радость, Сал! Погоди! Что это ты вытворяешь? Что за беспорядочные движения верхними, а особенно нижними конечностями?! У тебя расстроился вестибулярный аппарат?!
— Сам не знаю, что это, Моц! Со мной такое впервые! Когда ты играешь алгоритм этой… как ты назвал? Радости? Что-то происходит с моими двигательными функциями! Вот… опять! Ух ты! Эх ты!