В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г.
Шрифт:
А ночь… Какой прекрасной была последняя мирная ночь! Под трепетным сиянием высокого розовато-жемчужного неба здания казались призрачными, нематериальными. Деревья не шевелились; подобно театральным декорациям, они выделялись четко и резко на фоне светлого неба. Нева будто замерла, от неба почти не отличимая, такая же розовая и жемчужная…
На Невском проспекте было особенно многолюдно.
Белые платья женщин, обилие цветов, зеркальные витрины, отражающие светлое небо, радужная россыпь огней кинотеатров, шипение зеленых вспышек над
Вглядываясь во встречных, веселых и беззаботных, Сандра вспоминала виденные ею перед экспедицией в прошлое гигантские могилы Пискаревского кладбища.
Это они, идущие сейчас по улице — счастливые, молодые, полные жизни и надежд на будущее, лягут в них через какие-нибудь семь месяцев. Ей хотелось встать посреди проспекта и закричать: «Люди, завтра война! Вывозите детей, пока не захлестнула вас петля блокады!»
Нельзя кричать: скажут — сумасшедшая. Надо стиснуть зубы и молчать. Оказывается, какая это мука — знать грядущее!
Не в силах больше находиться в толпе, Сандра свернула на канал Грибоедова. Теперь попадались лишь одинокие прохожие да в тени деревьев или у решетки набережной неподвижно стояли влюбленные пары.
Хотя в четверг и пятницу прошли грозы, ночь была жаркая, душная. Окна домов открыты. За тюлевыми занавесками — сияние матерчатых абажуров: оранжевых, голубых, желтых. Играли патефоны. Из ближайшего окна звучало:
И ночами снится мне недаром холодок оставленной скамьи, тронутые ласковым загаром руки обнаженные твои…
«Танго — старинный танец двадцатого века», — определила Сандра и прислушалась.
Неужели не вернется снова этой лунной ночи забытье, тихий шепот голоса родного, робкое дыхание твое…
Танго ей нравилось. «В нем — тепло, задушевность…
Или ошибаюсь, — размышляла Сандра, — и оно привлекает только потому, что в моем рациональном веке, стыдящемся открытого проявления душевных порывов, подобного непритязательного выражения чувств никогда не услышишь?»
Сандра шла медленно. И незаметно одна мелодия переходила в другую. Задумчивое танго «Дождь идет» сменялось серебряными аккордами «Весеннего вальса», затем озорной румбой «Кукарача».
Сандра легко узнавала их — не напрасно же занималась в исторической фонотеке Института АСВ. Даже припоминала названия. Но то, что раньше было для нее историей музыки далекой эпохи, вдруг обрело совершенно иной смысл. Теперь Сандра слушала ее не в записях, снятых с архивных полок, а в ее первоначальном исполнении. «Я стала современницей ее!» — эта мысль потрясла Сандру своей простотой. Отвлеченное философское понятие «быть современником» неожиданно реализовалось в конкретном слуховом восприятии. Быть современником — значит быть неразрывно связанной с тем, что тебя окружает.
Несколько шагов — и новая песня:
Любимый город может спать спокойно, и видетьНаступал день, обещающий быть таким же прекрасным и солнечным, как и субботний…
23 часа 35 минут. Только что, как знала Сандра из исторической хроники, народный комиссар Военно-Морского Флота Кузнецов предупредил по телефону командующего Балтийским флотом адмирала Трибуца о необходимости объявить по флоту готовность номер один, чтобы отразить возможное нападение…
За шторой окна на втором этаже — силуэты танцующих. Опять танец, милый в своей непосредственности:
Когда простым и нежным взором ласкаешь ты меня, мой друг, необычайным цветным узором земля и небо вспыхивают вдруг,23 часа 37 минут. Все соединения и военно-морские силы Балтийского флота начали получать приказы для перехода на готовность номер один. Война — на пороге!
После полуночи небо начало наливаться зеленью и синью, оставаясь розовым только у горизонта. Похолодало.
«2 часа 30 минут, — подсказывала беспощадная память. — На всем протяжении советских западных границ немецко-фашистские войска закончили последние приготовления. Штурмовые отряды первой волны вторжения сосредоточены в непосредственной близости от границы.
Стволы артиллерийских батарей наведены на советские погранзаставы».
Перерезая набережную, навстречу Сандре двигалась цепочка выпускников-десятиклассников. Девушки — в белых и розовых платьях значительно ниже колен, юноши — в светлых рубашках с отложными воротничками.
Взявшись за руки и дружно шагая в ногу, школьники пели:
Легко на сердце от песни веселой, Она скучать не дает никогда.Приблизившись к Сандре, цепочка изогнулась, и школьники закружились вокруг нее, смеясь, не выпуская из кольца.
— Кто вы? — спросил ее один из мальчиков.
— Студентка Библиотечного института.
Сандра не обманывала. Месяц назад, сразу же после прибытия в Ленинград сорок первого года, она представила в этот институт документы о своем переводе из московского института, была принята (но без предоставления, общежития, что ей и требовалось) и теперь успешно сдавала экзамены. Период ее адаптации прошел успешно.
«3 часа 00 минут. Немецкие бомбардировщики к взлету готовы…»
— Девушка, не хмурьтесь! Идемте с нами! — закричали Сандре из налетевшей новой стайки десятиклассников.
Ах как модно были одеты мальчишки, как гордо поглядывали на девчонок! Они были в бордовых, светло-зеленых, голубых «бобочках» — самых шикарных трикотажных рубашках с короткими, до локтей, рукавами, в белых полотняных брюках. А на ногах у них — подумать только! — белоснежные парусиновые туфли, начищенные зубным порошком.