В мире твоего порока
Шрифт:
– Кто, – спросила сквозь зевоту, – там?
– Твой новый работодатель, – прозвучал почти незнакомый голос. Почему почти? Да потому что Саня, до конца не проснувшись, не узнала обладателя низкого голоса с нотками презрения ко всему сущему.
– Кто?
– Госпожа Сойкина, вы откроете или как?
А вот спустя пару минут, до нее дошло, что за дверью стоит Дьявол. Это он уже к ней домой заявился!
– Зачем ты здесь? Мы так не договаривались! Ты сказал, что будешь звонить.
– А вы включите свою голову и посмотрите на телефон, что я вам дал. В
Она тогда сглотнула ком в горле, потом побежала было в душ, но остановилась, схватилась за голову. И что делать? Неужели собираться и ехать с ним? Нет! Все-таки надо вернуть деньги и постараться выпросить расписку. Пусть рушит ее мечты. Она вытерпит, в конце концов, останется фристайлером как Жарик, а работу какую-нибудь всегда найдет, пусть и не связанную с танцами. Эх, вчера нужно было проявлять характер.
Саша наведалась в душ, быстро оделась, взяла деньги и поспешила вниз.
Хамер стоял в трех метрах от подъезда, а Дар, прислонившись к капоту, созерцал работу подметальной машины, что неспешно каталась туда-сюда по двору. Александра вышла из подъезда и какое-то время еще стола, не решалась подойти. А он в свою очередь перевел на нее взгляд и тоже не торопился.
– Я хочу вернуть деньги, – все-таки подошла к негодяю. – Сейчас. И хочу получить обратно расписку.
– Уверена? – нагловато ухмыльнулся, затем потянулся к лицу и снял солнечные очки.
– Да. Можешь делать, что хочешь. Хоть все танцевальные группы обойди и предупреди лично.
– Ох, детка… – склонил на бок голову. – Ты такая заводная. Но, нет. Расписку я не верну. А в своем стремлении подпортить тебе жизнь использую всю свою фантазию. Она у меня богатая, поверь. Лучше соглашайся. Я же вчера тебе все объяснил. Только бизнес… – слегка подался к ней, отчего Саша тотчас отшатнулась. – Ты позируешь, я рисую. Потом собираешься и уходишь. Если думаешь, потащу в койку, то – нарочито махнул рукой, – не переживай. Уже неинтересно.
– Тварь, – прошептала чуть слышно.
А он даже внимания не обратил. Дар спокойно открыл дверь машины и изобразил жест, приглашающий внутрь.
– Давай, крошка. Садись. Время зря теряем.
Саша все же села. И пока ехали, ни слова больше не произнесла. Но ехать с ним это еще полбеды, каково было снова оказаться в его квартире. Вот тут на девушку напал мандраж. А из-за того, что не успела позавтракать, еще и голова закружилась. Дар заметил ее состояние, поэтому ловко снял с ее плеча рюкзак, стоило им разуться.
– Ты ела? – спросил на ходу.
– Нет.
– Тогда идем.
– Нет, я не пойду. Хватило с меня сока апельсинового.
Он же развернулся, засунул руки в карманы:
– Так, давай договоримся на берегу. Хочешь того или нет, но тебе придется мне довериться. В тот день я был, скажем так, нетрезв. Поэтому поступил слегка некрасиво. Сейчас же совсем другая песня. И потом, кто тебе мешал поесть дома? Или мы могли бы заехать в кафе по дороге. Но ты промолчала. В итоге стоишь тут в полуобморочном состоянии, совершенно не готовая к работе.
Через десять минут Саша сидела за столом в его «кровавой» кухне, а перед ней на столешнице стояла чашка чая и бутерброд с плавленым сыром. Пришлось съесть. К счастью, после не отключилась. Дар же отправился в мастерскую готовиться. Саня все смотрела на пустую чашку с тарелкой. И что делать? Бросить на столе? Составить в мойку? Помыть? И все-таки решила не то, что вымыть, но хотя бы сполоснуть. Потом отправилась в гостиную. Такая огромная квартира и такая безжизненная, пустая. Вдруг зазвучала музыка, легкий транс.
– Ну, что? Готова? – раздался голос сверху.
Саша подняла взгляд на лестницу, Дар стоял на третьей верхней ступени. Притом босиком, штанины были подвернуты, отчего оголились щиколотки, в мятой майке. Все как тогда. Девушка даже сглотнула.
– Поднимайся… Поглазеть успеешь еще.
Боже мой, это ж надо было так опуститься! И вот же дверь, хватай вещи и беги, беги, не останавливайся. Но Саша сделала глубокий вдох и пошла наверх. В мастерской отвратительно воняло, краской, наверное. Но хотя бы было светло. На мольберте красовался чистый холст где-то метр на метр. А слева от мольберта разместился круглый столик с коваными ножками и стеклянной столешницей.
– Раздевайся, – произнес мужчина невозмутимым голосом.
– В смысле? – опешила Саша.
– А ты что, думала, я тебя в этих балахонах рисовать буду? – и засмеялся. – Детка, я рисую обнаженное тело. Жанр называется ню. Не? Не слышала?
– Нет, – замотала головой. – Голой ты меня рисовать не будешь.
Тогда он подошел к ней, убрал темные мягкие локоны назад. Саша вроде хотела отстраниться, но Дар не позволил, положил руки на плечи и слегка сжал.
– Александра… Хватит ломаться. Это уже не мило и не забавно. Потом почитай в интернете, как работают натурщицы. Даже в художественных классах натурщики раздеваются, а это, между прочим, перед целым коллективом.
– Наверно я бы разделась перед классом, но не перед тобой.
Он же склонился над хрупкой девушкой, взялся за край ее толстовки и снял ту, Саша осталась в майке.
– Дальше ты сама, а то будешь голосить, что я тебя лапаю, – и вернулся к столу с инвентарем.
Какой стыд. И позор… Саня чуть не плача, расстегнула джинсы, затем села на диван и стянула их, после сняла майку. Но осталось еще белье и носки.
– Кстати, – произнес, не оборачиваясь. – Носки можешь не трогать.
– Так ли нужно раздеваться догола? Ты же художник. Подключи свою богатую фантазию, – на последних словах сделала особый акцент.
– Снимай все, кроме носков, – произнес сухо.
Саша дрожащими руками потянулась к бюстгальтеру, а после, закусив до боли губу, сняла с себя трусики.
И Дар развернулся.
– Прекрасно, – довольно кивнул. – А теперь иди сюда, – указал на столик.
Она поднялась с дивана и на ватных ногах прошла к столу. Руками все время прикрывалась, чувствовала себя полностью раздавленной, униженной.
Художник в этот момент взял веревку, Саша как увидела, метнулась в сторону. Но Дар быстро поймал несчастную.