В мире твоего порока
Шрифт:
– Куда? – положил руки ей на талию. Нежная горячая кожа… Конечно же, Дар немедленно возбудился.
– Ты… ты…
– Тише, – коснулся ее подбородка и потянул вверх. – Я ничего плохого не сделаю. Но для сюжета мне нужно связать тебе руки красивым таким узлом. Видела когда-нибудь бондаж? Используется для сексуальных игр.
Однако паника захлестнула Сашу, она уже ничего не понимала, не слышала его, только часто дышала и смотрела куда-то в сторону.
– Сойкина? – слегка встряхнул девушку. – На меня посмотри. – Саня с трудом, но перевела взгляд. – Хорошо. А
И она закрыла глаза. Дар же отпустил, зашел ей за спину, свел сзади руки и принялся наматывать на них веревку. Как и обещал, связал не туго.
– Вот так, детка. Молодец. А теперь идем, – повел к столу.
Через минуту Саша опустилась животом на прохладную стеклянную поверхность, отчего кожа покрылась мурашками. Ей хотелось плакать, поэтому отвернулась и дала выход слезам. Но это был еще не конец. Дар куда-то сходил, потом вернулся, и нечто колючее коснулось ее ягодиц. Саша вздрогнула.
– Не бойся, это всего лишь цветок. Я пропущу его через веревку и начнем.
Закончив издевательство, Дар устремился к холсту. А Саша аж выдохнула. Она себя ужасно чувствовала, но то, что мерзавец занялся делом и ее не трогает, хоть как-то успокаивало. Целых полтора часа девушка провела в столь неудобном положении. Ноги затекли, как и руки, спина начала ныть.
– Я устала, – произнесла, когда терпеть стало невыносимо.
– Сейчас. Пару минут и закончим.
Эта пара минут длилась точно вечность. Но вот, проклятый художник вернул палитру с мастихином на рабочий стол, после вытер руки и подошел к Саше. Развязал быстро, после чего помог подняться, а у нее сразу ноги подкосились. Дар мигом подхватил миниатюрную девушку.
– Пусти, – процедила сквозь зубы.
– Чтобы ты грохнулась? – презрительно хмыкнул. – В следующий раз обязательно. А сейчас, – донес ее до дивана и посадил, – одевайся. На сегодня достаточно.
– Ты закончил картину?
– Нет, конечно, – уставился на нее таким взглядом, словно она сморозила что-то из ряда вон. – На эту картину уйдет дня три. Сегодня завтра набросок подсохнет, а потом продолжим.
Саша даже не стала интересоваться, чего он там намалевал. Хотелось поскорее одеться и сбежать. Натягивала на себя вещи со скоростью света, а Дар тем временем сходил вниз и вернулся с двумя бокалами и бутылкой вина.
– Держи, – протянул ей, – тебе надо расслабиться.
– Нет, спасибо, – бросила на мужчину ненавистный взгляд. – Урок я усвоила. Ем, пью дома.
– Как хочешь. Кстати, – сел на стул. – Тебе нужно сменить прическу.
– Налысо побриться? А еще что? Брови пинцетом выщипать?
– Не совсем, детка. То, что у тебя на голове меня устраивает и брови вполне себе, хотя, коррекция не помешала бы. Но, я не о том.
– О чем же? – так и замерла.
– Об интимной прическе. Сейчас там ничего нет, а надо, чтобы было.
– Охренел?
А он лишь глаза под лоб закатил:
– Пойми, когда волос нет, это порнографично, а когда есть небольшая аккуратная дорожка – это эротично. Я же пишу эротику. Делай выводы.
– Все… – она поднялась с дивана и устремилась вниз. – Уж подрисовать куст ты и без оригинала сможешь.
Саша выскочила из квартиры как ошпаренная, а Дар закрыл за ней, потом вернулся в мастерскую и заменил недописанную картину на ту самую, с нимфой. Сейчас же вспомнил ощущения от прикосновений к девушке, тогда рука сама по себе потянулась в штаны.
В дороге Александра вспомнила, что должна была идти на работу. Ну, вот. И с этим магазином придется попрощаться. На сей раз она не просто опоздала, а вообще не явилась. Вдруг в ранце зазвонил телефон, девушка аж подпрыгнула в страхе, что рублевский гад передумал и решил продолжить работу. Но на экране высветилось лицо сестры. Саша только хотела ответить, но неожиданно сбросила звонок. Нет сил. Нет сил говорить, слушать, кого-то видеть. Сейчас хотелось побыстрее вернуться домой и лечь спать. С детства она лечила стрессы сном. А стресс сегодня получился знатный, поскольку никогда до сего момента не раздевалась перед посторонним мужиком, к тому же насильником и конченым ублюдком, который ее при этом еще и связал. Это уже явно перебор.
Однако под конец пути передумала и поехала в парк. Тишина, покой, солнце и мороженое, а после этого домой спать.
Прохаживаясь по аллее с Лакомкой в руке, Саша потихоньку начала приходить в себя. И чем яснее вырисовывалась картинка происходящего, тем поганее становилось на душе. По сути, она сегодня позволила второй раз поглумиться над собой, а ведь чем дальше, тем его желания будут сквернее и сквернее. Не каждую натурщицу связывают. Да о чем она вообще?! Не каждую натурщицу насилуют! А его прикосновения? Дар не просто трогает, он каждый раз сдавливает, сжимает.
Но пока она в безвыходном положении, к тому же наделала ошибок, вроде этой треклятой расписки.
Саша села на лавочку, откинулась на спинку и прикрыла глаза. В этот момент на соседнюю лавку уселись двое в костюмах, мужчины сначала разговаривали о личном, один плакался на дороговизну ремонта тачки, другой вещал о поездке на дачу в компании «любимой» тещеньки, но потом они перешли, очевидно, на деловые темы. И тут Александра услышала слово, которое прямо-таки впечаталось в мозг – договор! Нотариально заверенный договор! Именно! Надо любыми способами склонить этого подонка к подписанию договора. Чтобы у нее хоть что-то на руках было. А следом девушку осенила еще одна гениальная мысль. Веры художнику все равно нет, и в любой момент он может все переиграть.
И снова не поехала домой. Саша отправилась в ближайшее отделение Сбербанка, где открыла депозитный счет, после чего сразу внесла на него сто тысяч рублей.
В квартиру вошла абсолютно без сил, однако об отдыхе пришлось забыть уже с порога, ибо из кухни донесся голос Ани, та увлеченно болтала по телефону.
– Привет, – Саня вошла в кухню.
– О! Сашка! А я тебе звонила, – сразу оторвалась от телефона. – Меня тут маман прислала, ей срочно банки понадобились, варенье собирается варить. Как дела?