В море погасли огни (блокадные дневники)
Шрифт:
– Убит... я убит!
Перепуганный кларнетист был столь комичен, что, несмотря на драматизм нашего положения, вызвал дружный смех. Нервам полезна разрядка.
Я растолковал музыкантам, что нужно делать, и мы создали живую цепь от погреба до носовой палубы.
Вскоре послышался отбой воздушной тревоги. Когда я, мокрый от пота, вышел наверх, то увидел на берегу два больших костра. Это догорали сбитые нашими комендорами "юнкерсы".
Прилетят ли сегодня еще раз?
Мы наспех поужинали и принялись набивать пулеметные ленты, подготовлять снаряды в ожидании нового налета. Настроение у всех возбужденное: люди больше обычного разговаривают, много курят, беспричинно смеются.
Многие понимают, что "Полярная звезда" спаслась чудом. Следующий налет может стать последним.
17 августа, 21 час. К "Полярной звезде" подошел катер. На нем командир дивизиона подводных лодок - круглолицый капитан третьего ранга Владимир Алексеевич Егоров, воевавший добровольцем в Испании. Он обеспокоен налетом авиации. По тревоге его "щуки" успели погрузиться под воду. Но беспорядочно сброшенные гитлеровскими летчиками бомбы чуть не погубили одну из них. Близким взрывом "щуку" так подбросило, что она едва не опрокинулась.
– Нужно ждать худшего, - сказал комдив.
– Не сегодня, так завтра они здесь разбомбят все, что увидят. Надо связаться со штабом и покинуть бухту ночью. Утром будет поздно.
Радисты базы немедленно связались со штабом флота, но определенного ответа не получили. Видимо, на месте не было того, кто мог распоряжаться.
– Я слетаю туда на мотоцикле, - решил Егоров.
Решительный комдив, погрузив мотоцикл на катер, переправил его на берег и укатил по приморскому шоссе. Мы остались ждать.
18 августа, 9 часов. "Добро" получено. Приказано быть готовым к отходу в 24 часа. За нами придут тральщики.
Молодец Егоров, быстро добился нужного приказа!
В полночь тральщики не пришли. В Лужскую губу примчался морской охотник и предупредил, что к отходу нужно быть готовыми в 2 часа.
Когда подошли тральщики, выяснилось, что нам без лоцмана не выйти из Лужской губы, так как она закрыта противолодочными сетями. А когда и где будешь искать лоцмана? Пришлось выходить без него. Не зная прохода, мы, конечно, днищем зацепили сеть и потащили ее за собой.
Пока освобождались от стеклянных шаров сети, начало светать. В путь за тральщиками "Полярная звезда" двинулась только в шестом часу. Но на этом наши злоключения не кончились. Минут через двадцать на быстроходном катере нас нагнал вернувшийся из Кронштадта Егоров. Он был рассержен.
– Что же вы не дождались меня? Думаете, для вас одних хлопотал? Поворачивайте!
– потребовал он.
– Без тральщиков подводные лодки не поведу. Тут могут быть мины.
И всем кораблям пришлось поворачивать назад. Настроение было препаршивое. Казалось, что мы уже вырвались из смертельно опасной бухты, и вот вновь надо возвращаться к Усть-Луге. Уже рассвело, сейчас над Лужской губой появятся бомбардировщики. Они увидят нас и, конечно, не отвяжутся...
Стоя на своих постах, мы с волнением всматривались в розоватое безоблачное небо. Нервы были напряжены до предела.
Самолет появился не с той стороны, с которой мы ждали. Его заметили зенитчики тральщика и сразу же открыли заградительный огонь. Гитлеровский разведчик сделал круг на недосягаемом для снарядов расстоянии и скрылся за черневшей на берегу кромкой леса.
Он, конечно, приведет за собой бомбардировщиков.
Но вот показались черные рубки трех подводных лодок. Под охраной катеров они двигались навстречу.
"Полярная звезда" и тральщики вновь развернулись на сто восемьдесят градусов. Наконец все корабли каравана, построясь в походный ордер, легли курсом на Ленинград. Если бы не бестолковщина, мы бы ушли
из Лужской губы в темное время. Теперь же нам достанется в пути...
Когда я делал в кают - компании эту запись, раздался грохот носовых пушек и звонки громкого боя. Захлопнув тетрадь, я бегом кинулся к трапу... Послышался свист падающих бомб.
От нескольких взрывов корабль закачался, дрожа мелкой дрожью.
"Не попали, мимо", - отметил я про себя.
Оказывается, самолет ринулся на нас из - под солнца. Его не сразу заметили. Но огонь открыли своевременно. Он не сумел прицельно сбросить бомбы.
Больше я не спущусь в кают - компанию. В конце концов, можно делать записки и здесь - у кормового пулемета.
Сейчас мы проходим Копорскую губу и не видим погони.
18 августа, 17 часов. Благополучно прошли Шепелевский маяк, оставив его справа.
У Толбухинского маяка, который виднелся слева, все наблюдатели радостно вздохнули: "Живем! Теперь никто не решится нагнать нас". Здесь гитлеровцев встретят наши истребители и зенитные снаряды фортов.
Пройдя Кронштадт, мы узнали, что утром был большой налет авиации на Усть-Лугу. Более сорока самолетов сбрасывали бомбы и обстреливали дома и причалы. Пикирующие бомбардировщики утопили землечерпалку, плавучую мастерскую, водолазный бот и несколько баркасов - в общем, все, что было на воде.
Нам повезло. Мы ушли своевременно.
За двое суток непрестанных тревог многие люди так похудели, обросли бородами и потемнели, что стали неузнаваемы.
Сейчас мы стоим в "ковше" невдалеке от Морского канала, вместе с недостроенными коробками кораблей и минзагом. В городе уже дважды объявлялась воздушная тревога, но нас она мало волнует. Тут, на окраине Ленинграда, сверху нас не сразу разыщешь. ЛЕНИНГРАДСКИЕ ВСТРЕЧИ
19 августа. "Матка" подводных лодок "Полярная звезда" стоит у парапета в Неве. Над нами, словно туши голубовато - серых слонов, висят аэростаты. Их много, целое стадо. Аэростаты должны помешать пикирующим бомбардировщикам снижаться над целью.
Воздушные тревоги объявляются по радио довольно часто, но ни одна бомба еще не упала на улицы города. В небе по утрам появляются едва приметные одинокие разведчики. Они летят на большой высоте, поблескивая на солнце серебристыми плоскостями. Зенитки поднимают бессмысленную пальбу. Видно, как снаряды взрываются, не долетев до цели. Создается впечатление, что кто - то швыряет в самолеты снежками.