В музее музы музицировали. Китайская пудреница
Шрифт:
– Эй, горничная, чего ты тут расселась? Сейчас барыня придёт – осерчает!
Девочка, застигнутая врасплох, от неожиданности вздрогнула и повернулась, глядя на Тимоху широко распахнутыми испуганными глазами, но уже через пару секунд её лицо приняло насмешливое выражение.
– А ты сам-то кто? Конюх или плотник? Тебе в дамские покои вообще вход запрещён! Если тебя здесь обнаружат, то высекут, можешь не сомневаться!
Молодая особа тут же потеряла интерес к своему собеседнику и, расправив складки на длинном платье, снова повернулась к туалетному столику, принявшись исследовать туалетные принадлежности. Тимоха, собравшийся было идти в очередной зал, передумал и быстрым шагом подошёл
– Ты что делаешь? – возмущенно прошептал он. – Немедленно положи на место! Их нельзя трогать!
– Я ничего плохого не делаю! – сердито ответила девочка. – Я просто смотрю.
– Вот и смотри, смотреть глазами надо, а не руками! А если каждый будет хватать экспонаты?! Ты что, не понимаешь? Это же история!
– Отстань от меня! Иди, куда шёл! Я сама разберусь, что мне можно, а что нельзя, без советчиков!
Девочка положила на место деревянный гребень для волос и взяла в руки фарфоровую пудреницу.
– Если ты не прекратишь хватать экспонаты, я сейчас позову сотрудников музея! Пусть они с тобой разберутся!
– Давай, иди, жалуйся! Ябеда!
– Я не ябеда, просто ты поступаешь непорядочно! Уходи отсюда! – Тимоха, покрасневший от негодования, схватил непослушную девочку за локоть и с силой дёрнул на себя. Девочка, не ожидавшая такого выпада, на мгновение потеряла равновесие и ухватилась за столик, машинально разжав пальцы руки, в которой она держала пудреницу. Музейный экспонат упал на пол и разбился, мелки кусочки разлетелись по всей комнате. Ребята в ужасе глядели друг на друга. В воздухе повисла тишина. Первой нарушила молчание девочка.
– Это всё из-за тебя! Зачем ты меня дёрнул?
– А зачем ты тут всё лапала? Кто тебе разрешал? Ещё и удержать не смогла! Что теперь делать? Теперь нас точно накажут. Ещё и в чёрный список внесут!
– Надо быстро всё спрятать и валить отсюда, как будто нас тут и не было, – придумала собеседница. – Надеюсь, тут нет камер видеонаблюдения?
– Куда же их спрятать? Смотри, сколько осколков!
– Ничего страшного! Те, что покрупнее, закинем в ящик стола. Или комода. А мелкие – ногами разметём по полу, чтоб в глаза не бросались. Не стой, как истукан, давай, помогай мне, пока нас действительно не застукали!
Тимофей огорчённо вздохнул. Он понимал, что совершает самое настоящее преступление, но пути назад уже не было. Тем более, эта несносная девчонка могла опередить его и сама пожаловаться хранителям музея, будто это он трогал экспонаты руками и разбил пудреницу. Мальчик принялся помогать убирать осколки.
Когда на полу, по крайней мере, на первый взгляд, не осталось следов преступления, девочка облегчённо выдохнула и произнесла:
– А теперь валим, пока сюда никто не пришёл и не застукал нас. А потом расходимся по разным залам и всё: ты меня не видел, я тебя не знаю, нас тут не было, понял?
– Можно было и не уточнять, – обиделся Тимоха. – Я не тупой! Пошли отсюда.
Дети приоткрыли портьеру, закрывавшую дверной проём, чтобы незаметно проскользнуть в предыдущий зал, который сегодня представлял собой сельскую школу. Но их план уйти незамеченными не сработал. Видимо, дети были так увлечены спором, что не услышали, как всех остальных пригласили на мастер-класс или историческую реконструкцию. Комната была забита детьми, которые сидели на лавках. У доски лысоватый мужчина с густой бородой с проседью что-то рассказывал ребятам. Одет мужчина был в простую темную рубаху и черные штаны, заправленные в сапоги. Видимо, это был один из сотрудников музея или местный актёр, специально приглашённый, чтобы сыграть роль сельского учителя. Девочка пригнулась и тихонько взяла за рукав Тимоху.
– Останемся пока здесь, чтобы не привлекать внимание, – еле слышно прошептала она. – Потом сольёмся с толпой. Садись на скамейку, поучаствуем в этом флешмобе, или что тут у них?
Тимоха не стал спорить, он и сам понимал, что лучшее для них сейчас – раствориться среди других школьников, а не привлекать внимание, пробираясь к выходу. Дети присели на свободный край скамейки и стали слушать, о чём говорил псевдоучитель. Мужчина тем временем читал условие задачи, изображая, видимо, урок математики.
– Кузнец Игнат отправился к своему брату Прокопию из села Никольское в город Владивосток, находящийся на расстоянии 90 верст от его дома. Шёл он со скоростью 5 вёрст в час. В это же самое время Прокопий направился проведать своего брата Игната и проходил он 4 версты за час. Через какое время братья встретятся? Ну, кто мне даст ответ?
– Ежели кузнец по пути зайдёт в трактир или в лавку, а братец его тем временем пройдёт мимо, так и во век не встретятся! – загоготал белобрысый мальчишка. Весь класс дружно рассмеялся. Даже сотрудник музея улыбнулся.
– Ну и мастак же ты, Севка, балагурить! А сможешь ли ты посчитать? Ну-ка, выйди к доске да покажи нам своё мастерство.
Мальчик приуныл, громко шмыгнул носом и поплёлся к доске. Тимоха обратил внимание, как мастерски был загримирован этот Севка: тёмное, не по сезону, лицо, грязная шея, обветренные кисти рук, взъерошенные волосы. Да и повадки у него были какие-то древние. Видимо, начинающий актёр. «Здорово играет! – слегка позавидовал Тимоха. – Может быть, мне тоже стать артистом? Надо подумать над этим, когда вернусь домой». Школьник немного отвлёкся от театрального действия, происходившего у доски, и начал сначала отвлечённо, а затем со всё большим интересом разглядывать остальных ребят. И, странное дело! У всех, как на подбор, были натруженные, грубые руки, у многих – даже с бородавками; тёмные обветренные лица. Волосы девочек, заплетенные в косы с разноцветными ленточками, у всех до единой были натурального цвета. Почти все мальчишки сидели в париках с причёской «а-ля горшок», выглядевших так натурально, словно это были их собственные волосы. И весь класс внимательно смотрел на доску, на которой Севка с большим трудом выводил цифры, решая элементарную задачку, конечно, если не принимать во внимание, что в условии задачи даны вёрсты, а не километры. Тем не менее, Тимоха уже давно решил её в уме. «Может быть, это какой-нибудь интернат или детский дом пришёл на экскурсию? – размышлял Тимоха. – Да нет, вряд ли. В интернатах тоже сейчас всё современное и цивилизованное. И школьная программа такая же, как и у всех». Складывалось впечатление, что всё происходящее – всего лишь постановка пьесы. Но для кого был весь этот спектакль? Кто его зрители? «А если здесь сейчас кино снимают? – осенило Тимоху. – А я не в курсе, наверное, пропустил объявление».
– Да что ж он тупит-то? – раздражённо вздохнула сидевшая рядом девочка, разбившая злополучную пудреницу. – У меня терпения не хватает смотреть на это!
И, совсем забыв об осторожности, девочка вскочила с места, подбежала к доске.
– Дай сюда! – сердито прикрикнула она, выхватив мел у белобрысого мальчишки. Тот от неожиданности раскрыл рот и стоял неподвижно. Девочка тем временем начала быстро записывать решение задачи.
– Так как они шли навстречу друг другу, то их суммарная скорость равна девяти вёрстам в час. Делим общее количество вёрст – девяносто – на девять, получаем десять часов! Учись, студент! – с этими словами девочка поставила на доске жирную точку, вернула мальчишке мел и быстро зашагала на своё место.