В начале войны

Еременко Андрей Иванович

После минуты молчания Михаил Тимофеевич попросил присутствующих откровенно высказать свои соображения.

Первым взял слово командир 388-го стрелкового полка Кутепов. Он сказал:

— Противник не мог сломить нашей воли, мы выполнили приказ командующего войсками Западного фронта по обороне Могилева. Нелегкий участок обороны достался нашему 388-му полку. Мы дрались у знаменитого села Салтановка, где в 1812 г. французским войскам было нанесено поражение. Мне кажется, что воины полка оказались достойными своих предков. Бои здесь носили ожесточенный характер. На каждый удар противника мы отвечали контратакой и нанесли ему немалый урон, но и сами истекли кровью. Беда заключалась в том, что у нас не было танков, чтобы подавить огневые

точки противника, которые косили нашу пехоту. Сейчас подразделения поредели настолько, что не из всякого батальона наберешь и взод. Главное, нет боеприпасов. Я предлагаю собрать все оставшиеся силы и пробиться из окружения.

Взявший после него слово исполняющий обязанности начальника штаба дивизии майор Василий Александрович Катюшин доложил, что противник сжимает кольцо окружения вокруг Могилева тремя свежими пехотными дивизиями. Оставаться далее на занимаемых рубежах, значит подвергнуть фактически безоружных людей истреблению. Необходимо начать выход из окружения в двух направлениях — на север и на юг.

Так как это мнение было общим, никто больше выступать не стал.

М. Т. Романов, подытоживая совещание, сказал:

— Спасибо вам, товарищи. Вы укрепили меня в мыслях, с которыми я шел на совещание. Я предварительно уже принял решение на выход из окружения, но хотел посоветоваться с вами. Теперь я твердо убежден, что предварительное решение было правильным.

Михаил Тимофеевич как непосредственный руководитель обороны Могилева и другие участники совещания хорошо знали обстановку. Их решение в тех условиях было единственно возможным.

В заключение совещания командир дивизии огласил следующий приказ:

1. Противник окружает нас с запада, с севера и юга пехотными частями 7-го армейского корпуса, с востока действует дивизия СС «Райх».

2. 27 июля с наступлением темноты всем частям и штабам оставить гор. Могилев и начать пробиваться из окружения: а) частям, действующим на левом берегу р. Днепр, под общим командованием командира 747-го стрелкового полка Щеглова прорываться в северном направления, пункты прорыва на местности назначить командиру полка. По прорыву кольца окружения повернуть на восток в направлении лесов, что восточнее Могилева, и двигаться до соединения со своими частями; б) частям, обороняющимся на правом берегу р. Днепр, под общим командованием командира 388-го стрелкового полка Ку-тепова прорываться из окружения в юго-западном направлении вдоль Бобруйского шоссе на кирпичный завод и далее в лес в районе д. Дашковка, в тыл врага. В дальнейшем, следуя в южном направлении, вдоль р. Днепр, переправиться на его левый берег и после этого двигаться в восточном направлении до соединения со своими частями; в) группе управления дивизии, штабу дивизии, дивизионным частям (батальон связи, саперный батальон и др.) двигаться за 388-м стрелковым полком во втором эшелоне.

Отдав боевой приказ, генерал Романов дал еще ряд указаний: всем частям, штабам и подразделениям все имущество и вооружение, которое невозможно увезти с собой, привести в негодность или уничтожить; все деньги, которые в большой сумме хранились в финансовой части, сжечь; все боевые документы (коды, шифры и т. д.) сжечь; всех раненых, неспособных следовать самостоятельно, оставить в Могилеве в дивизионном госпитале вместе с медицинским персоналом. Старшим врачом назначить начальника дивизионного госпиталя военврача 2-го ранга Владимира Петровича Кузнецова{24}.

Так закончилось это очень короткое историческое для обороны Могилева совещание. Его участники спешно отправились в свои части, чтобы немедленно приступить к выполнению приказа командира дивизии.

В глубоком тылу врага, когда наш фронт откатился уже на добрую сотню километров, 172-я дивизия продолжала оставаться неотъемлемой частью Красной Армии. Ее личный состав жил и действовал в соответствии с законами нашей Родины и воинским уставом. Свершив,

казалось бы, невозможное, защитники Могилева удержали город, огражденный лишь полевыми укреплениями легкого типа от бешеного натиска бронированной армады основных сил танковой группы Гудериана. И это при условии, что чуть ли не главным средством борьбы с танками были бутылки с горючей жидкостью и связки ручных гранат.

Во исполнение приказа командира дивизии все командиры частей отдали свои распоряжения о подготовке к ночной контратаке, тем временем бои на всем фронте дивизии не затихали ни на минуту, все более усиливалась артиллерийско-минометная канонада.

В 388-м полку был создан ударный отряд, которому предстояло двигаться в авангарде и пробить кольцо окружения. Предполагалось, что авангард будет действовать в направлении Рогачева, затем форсирует Днепр и будет искать соединения с нашими войсками в районе Гомеля. Руководство авангардным отрядом было возложено на полковника Кутепова и капитана Плотникова.

Арьергардный отряд, которому надлежало прикрыть отход частей дивизии, находившихся на западном берегу Днепра, представлял собой сводный полк, в котором были собраны воины подразделений, обслуживавших штаб, милиция и народные ополченцы; его возглавлял исполнявший обязанности начальника штаба дивизии майор Василий Александрович Катюшин.

В 24 часа авангард завязал ожесточенные бои, начав движение по указанному маршруту. Одновременно выступил штаб дивизии, с ним находились командир и комиссар дивизии. Весь город в это время находился под обстрелом всех видов оружия. Стараясь соблюдать маскировку, не зажигая огней, личный состав управления дивизии сосредоточился во дворе школы № 11. Под обстрелом заканчивались последние приготовления. Впереди, возглавляя колонну, двинулся на броневике командир дивизии, за ним следовали остальные; выехав на одну из улиц, которая выводила из города, штабная колонна натолкнулась на поток вражеских машин, прорвавшихся с наступлением темноты в город. Не обнаруживая себя, колонна штаба пристроилась в хвост гитлеровцам и без единого выстрела продолжала движение. Ночь была темная, лил проливной дождь, и враг ничего не заметил. Так штабная колонна выехала на Бобруйское шоссе в район шелковой фабрики. Гитлеровцы к этому времени, видимо, разгадав намерения защитников города, осветили все пространство ракетами и прожекторами и открыли бешеный огонь по шоссе. Наши залегли в кюветы и начали отстреливаться, экономя боеприпасы. Генерал Романов руководил боем. В этих ожесточенных схватках он был тяжело ранен в левое плечо, но оставался в боевых порядках.

Лесного массива штабной отряд главными силами достиг уже поздним утром, часов около 10. Тем временем гитлеровцы выдвинули свежую часть из Бобруйска навстречу отходящим.

Арьергардный отряд завязал ожесточенные бои на улицах города, пытаясь отвлечь внимание врага от основных сил. Люди майора Катюшина героически дрались до последнего патрона, большинство из них пало на одной из площадей города, где завязался особенно кровопролитный бой. Судьба большинства из них неизвестна. Отдельные бойцы арьергарда затем вышли также в Тишовские леса в районе Дашковки. Здесь, в Тишовских лесах, был сформирован сводный отряд из остатков частей дивизии, находившихся на западном берегу Днепра. Он был вооружен лишь легким оружием и по численности равнялся примерно стрелковому батальону. Отряд двинулся по ранее разработанному маршруту на Рогачев.

Путь был нелегким, с боями пересекали воины шоссейные дороги, по которым непрерывным потоком шли гитлеровские войска, подтягивались их тылы. Рогачев занимал довольно многочисленный вражеский гарнизон. Форсировать Днепр в этом районе оказалось невозможным. Отряд отошел к Новому Быхову и здесь переправился через реку. Дальше на восток он двигался через глубинные деревни Обидовичи, Большая Зимница, Черняковка, Хлевно и достиг р. Сож. Проводниками служили местные жители, охотно помогавшие воинам.