Издательство приглашает поэтов и авторов короткой прозы к участию в конкурсе на публикацию в серии АЖЛ. Заявки принимаются по адресу skifiabook@mail.ru.
Оно творит миры, и в нем миры встречаются друг с другом.
Редактор тома Нари Ади-Карана
P.S. Если у вас есть желание предложить свои произведения – мы будем рады. Просто вышлите свои работы вместе с небольшим рассказом о себе по электронному адресу нашего издательства: skifiabook@mail.ru с пометкой «заявка на участие в Антологии Живой Литературы». Мы обязательно рассмотрим ваше предложение и ответим вам.
Я прошел в мире тысячи троп
Ирина Иванченко. г. Томск
От автора:
Поэт-сетевик honey_violence, настоящее имя Ирина Иванченко. Помимо изучения Востока как основного рода деятельности занимаюсь написанием фанфикшена и стихов, основное направление – переиначенные на новый лад сюжеты всеми любимых сказок, мифов и легенд, классических книг и современных (мульт-)фильмов.
На данный момент изданных книг не имею, но храню в своей поэтической копилке несколько побед в местных и интернет-конкурсах, а также ряд публикаций в журналах и тематических альманахах. Активно поддерживаю творческую молодежь города, организовала в 2012 году и по сей день курирую группу юных писателей Томска.
По щучьему веленью
Щука клянется, божится, хвост ее ходит, как ладони,трясущиеся от страха. Говорит, буду тебе невестой, сетьрыболовная вышла с тобой нам свахой. Говорит, будутебе рабыней, дно океанское крошечное – не скроюсь.Говорит, буду тебе чем хочешь: подругой, судьбой,женою, радостью буду, ушами, чтобы послушать, губамибуду – правду среди лжи ведать.Говорит. Емеля руки в карманах греет, недовольныйморозом, сказками щуки, снегом, недовольный жизньюсвоей, похожей на прозябание, недовольный тем, чтохочется, а не может. Он ладони к щуке тянет, та в нихвлетает, чешуя ее цветная сияет и греет кожу; и нерыбья совсем – горяча по-человечьи, и слова ее Емелекажутся чище истин. Говорит, украшу жизнь тебе, чемзахочешь, будет жизнь твоя светлее любого жизни.И Емеля долго думает, глядя, как щуке душно вне воды,ее родившей, но сердце к посулам глухо – жизнь пустаяна печи в бездействии ему слаще.Он берет ее покрепче ивспарываетейбрюхо.
Люби
Ты, чьи ладони нежны, не изрезаны лезвием волн, ты,чья душа наполнена солнечной теплотой, ты, на чьейшее вьются нитями жемчуга, добытые мной в подарок,будь вместо меня – жена!Ласку ему дари, тихая, словно штиль, слова ему говоричеловеческие, свои, которые он поймет, а не забудет,как шум свежий, дикий, морской, затихающий поутру втеплой постели, нег полной – горячий мед!Нежи его, родная. Оставь мне мой вечный лед.Времени прекратить этот нелепый бег сможет любой извас, но не сомкнете век. Русалочью душу не жаль, она,словно пена, пуста. Ничтожна для вас цена – за ноги —ее хвоста.Обида уснет на дне, обиду укроет ил. Люби его долго —долго, люби его за двоих.Но только страшись увидеть седые его виски и, зная, чтоон уйдет, не утешить его тоски, когда, одинокий, выйдетна берег, шагнет в волну —и миг повторит, в которыйкогда-тоне утонул.
Победитель дракона становится драконом
Победил двух драконов, третьего не сумел.Превратиться не смог ни разу, как предрекали,Мол, дракона срази, проклятье его регалийПерейдет на тебя, явился раз, глуп и смел.Я специально сдирал доспехи и голым шел,Не боясь, без меча кидался, как волк, на зверя,Я хотел победить, желая, не лицемерил,Только что-то не так, быть может, с моей душой,Раз проклятье меня обходит за разом раз,И драконья душа вселяться в меня не хочет.Почему только я единственный среди прочих,И меня обманул предания гнилой сказ?Третья туша в крови сгнивает у моих ног,Желтый глаз смотрит пристально-мертво, и режут стальюКрыльев черных шипы, которые не достались.Я стою и смеюсь: я смог, да, я снова смог,Но драконья судьба прошла стороной меня:Победивший дракона остался, как был когда-то!..Только правда стеклом драконьего жжется взгляда:Монстр уже был внутри, и его ни к чему вселять.
Питер Пен
Он прилетает испуганным, покалеченным:Жернова времени нагнали и изувечили.Стынет над Лондоном серый, промозглый вечер.Венди глядит отчужденно и с равнодушинкой:Эти истории видели, знаем, слушали.Взрослость приходит к каждому. И все рушит.Мечется в клети взрослого тела Питер,Дверь закрывается в детство надрывным скрипом.Скрипом? Точнее, с воплем надрывным, криком.Венди, как в кокон, прячет его под пледом,Кормит его полезным ему обедомИ обещает отправиться за ним следом.Только в Нетландию путь им уже заказан:Мы вырастаем. И вырастаем сразу.Так что моргнуть порой не успеем глазом.Он по подушке мечется, тихо плачет.Венди, кричит, что все это, скажи, значит?Что надо мной стоит, как немой палач?Венди уходит, закрыв за собою двери.Правда пришла, пусть ты в нее и не верил,Так принимай по-взрослому, без истерик.Питер ломается, как куколка из картона,И больше не молит о светлом, живом «потом»,Просит добить скорей и забыть на том.Наутро встает, вливается в строй прохожих.Он неотличим, он теперь стал на них похожим.И ты, что читает это,Однажды.Тоже.
Сказки
А русалка, ну что русалка? Пеной бьется о берега.А принц счастливо живет рядом с той,кто искренне дорога,С той, что ласкова и прекрасна человеческой теплотой.Это в сказках бывает глупых:рыбы, ведьмы и колдовство.А служанка, ну что служанка? Изгорбатилась, моя пол.А невеста принца красива была в церкви, и королемставший принц был иных прекрасней —ровно Золушкина мечта.Это в сказках бывает глупых:бал, кареты, часы, хрусталь.А принцесса, ну что принцесса?Не проснется, отравлен кто.Правит мачеха государством прежестокой своей рукой.На вопросы «Кто здесь милее?»промолчит черный дух зеркал.Это в сказках бывает глупых: оживать на чужих руках.Башни прячут того ребенка, что поранилась об иглу,что не выросла дивной розой,что не просто легла уснуть.И бездетная королева, и скорбящий седой отец…Только в сказках, убив дракона, можно ждатьпресчастливый конец,только в сказках спасают принцы,феи-крестные всем дарят,только в сказках любовь такая, что умеет всегда спасать,побеждать, уничтожив злое силой верности и любви.Только в сказках счастливых двое.Ну а в жизни увы.Увы.
Цена
Приплывает, еле двигая плавником,Говорит, от немоты отойдя не слишком,У меня теперь отдать тебе – ничего,Даже голос предложить – осмеёшь же —такой неслышныйСтал, осипнув от молитв и от горьких клятв,Что рассыпала ему, как в спальню цветы до ложа,Где теперь он спит, а рядом его жена,И покоя их никто уже не тревожит.Я смотрю, как слезы капают – жемчуга —На ее ладони белые, вижу горе,И ей вторят волны, режущие мне грудь,И ей вторит, боли девичьей вторит море,И не можется мне глупой не помогать,Раз хранить беду и счастье работу дали.Я ей капаю в напиток прозрачный яд,Что ей вены взрежет пламенем острей стали,Доберется лапой жадною до груди,Вырвет сердце ее ласковое – прочь жалость.Принц, ее не полюбивший, не пощадил,Нелюбви своей вонзив в нее злое жало,Значит, мне жалеть не нужно ее вдвойне,Только колет в клетке ребер чертовски сильно,И не хочется мне цену ей говорить,Пусть она помочь сама же меня просила.Варево готово от бед мое,Выпьешь – и уйдет боль, уже не тронет.Она преподносит мне алый комВырванного сердцаВ своейЛадони.
Герде
Да иди ты на все четыре отсюда пешей.Притащила воз роз, а на кой они в царстве мрака,Где вокруг только лед? Я прошу тебя, Герда, дура,Зарекаю тебя, прекращай же, ну хватит плакать.Забирай это все, ни к чему мне твои подарки,Что в сравнении с тихой поступью КоролевыИ ее белых рук подарить мне смогла б простаяДевка вроде тебя? Только тело, да, только тело.Но что руки твои, озябшие от мороза,Все в царапках колючих от холода и от ветра,Что мне ноги твои, истоптанные до крови,Что от сердца в груди, горящего безответнойЖадной, жалкой, ненужной, мешающей тебе страстью,Этой нежностью, что и льдины согреть не в силах?Уходи, пока можешь, о гордая и босая,Я тебя приходить сюда, в общем-то, не просил.
Как Алену вывели из воды
Как Алену вывели из воды, в доме стало только мрачней,чем было. У Алены бело, как мел, лицо, у Алены сердцедавно застыло – что ей муж, глядящий во все глаза, чтоей брат, сумевший спасти сестрицу? Ей туда б, обратно, гдемать-река протекает, миру живых границей сберегая тех,кто уснул на дне. Вот где дом Аленин, где братья-сестры.Как Алену вывели из воды, так взгляд стал Аленин и злыми острым, голос же медовым: зовет с собой проводить нареку, достать ей лилий, и река смеется, плеща волной, изовет уснуть в своем мягком иле.Как Алену вывели из воды, ни житья, ни счастья – всепоисчезло. Не дозваться брату сестры родной, не спастилюбимую, бесполезно: с кем однажды мир тебя повенчал,с тем тебе вовеки пребыть и присно. У Алены только однапечаль: как себя спасти от постылой жизни, как унять тоскусвою по воде, как сбежать, где взять бы тяжелый камень,чтобы не поднять никому из тех, кто ее вернул живымпротив правил, кто отнял покой ее, тишину, кто забрал издома уже родного.Забирай, Иван, у своей сестры воздуха загрудногоцепь-оковы, что сплели вкруг сердца ее, как сеть, нежеланьежить, как в клети горлице. Не держи Алену среди живых,отпусти на рекудомой.Топиться.
