В небе Антарктиды
Шрифт:
... Вот и кончилась антарктическая зима. Взошло солнце и осветило наш заметенный снегом городок. А на Родине начиналась осень, приближалось время выхода из Балтики судов Второй советской антарктической экспедиции. Мы знали, что члены второго авиационного отряда учли все наши советы и приготовили для работы на шестом континенте самолеты с турбокомпрессорами, стальными лыжами, торционами, специальными подогревателями и новейшими средствами радиосвязи. Они придут нам на смену и продолжат штурм ледяной крепости за Южным полярным кругом.
И К НАМ ПРИШЛА ВЕСНА
Весна на шестой материк пришла без капели и вешних вод, но ее дыхание чувствовал каждый житель Мирного: дни становились все длиннее, налетавшие на поселок ураганы казались не такими жестокими, как в полярную ночь. Теперь, несмотря на то, что нам осталось пробыть в Антарктиде еще четыре месяца, каждый про себя считал дни. А дни пролетали быстро, так как работы у всех хватало. С приходом светлого времени чаще стали летать самолеты, еще более оживилась научно-исследовательская работа.
Помню, как однажды собрались в кают-компании ученые, летчики, штурманы, радисты, механики и другие участники экспедиции. Мы подвели итоги деятельности авиационного отряда за прошедшее время и наметили планы весенних работ. Было решено организовать в Оазисе с помощью авиации выносную метеорологическую станцию для наблюдения за погодой в этом очень интересном для науки районе.
Авиационный отряд за время суровой полярной зимы не потерял ни одного самолета, все машины были в строю. Об этом мы рапортовали руководству экспедиции.
— Ну, раз так, — сказал Михаил Михайлович Сомов, — то не стоит откладывать. С первой хорошей погодой нужно выпустить самолет в район Оазиса. Какой самолет полетит, пусть решит Иван Иванович.
— Для начала слетаем в Оазис на АН-2, но в этот рейс научных сотрудников мы не возьмем. Ведь неизвестно еще, сможем ли мы там сейчас посадить самолет. Слетаем, посмотрим, а тогда можно будет начать переброску людей.— Согласен. Летите на разведку, а затем уже начнем организацию выносной станции.
Трудность этого полета заключалась в том, что, направляясь в Оазис, мы не знали, какая нас там ждет погода. Но пока нам сопутствовала удача: день был тихим, на небе ни единого облачка, яркое солнце освещало снежную поверхность материка. Спустя два часа после вылета из Мирного на горизонте появились очертания холмов Оазиса.
— Иван Иванович, летим-то по проторенной дорожке. За зиму тут ничего не изменилось, разве что застругов стало малость побольше!
— Это верно, но зато позади осталась зима, а впереди весна и лето. Смотрите, весна действительно пришла в Антарктиду!
Впереди по курсу показались побуревшие сопки. Чем ближе подходили мы к Оазису, тем дальше отступал снеговой покров, обнажая выходы коренных пород. Летим над сопками. Внизу — покрытые льдом озера и речушки. Ищем глазами палатку, которую оставили здесь прошлой осенью. Каш делает несколько кругов, и кто-то из экипажа кричит:
— Смотрите, вон металлическое основание палатки, которое мы привалили камнями!
— А где же сама палатка?
— Узнаем, когда сядем, — сказал Каш. — А сейчас нужно найти место, где можно посадить машину.
В это время года в Оазисе можно совершать посадки на всех озерах и заливах. Лед там толстый и выдерживает самолеты любого типа. Вскоре наш самолет сел на льду одного из заливов. Подрулив машину к высокому обрывистому мысу, Каш выключил мотор. В нескольких десятках метров от нас была земля. Как по команде все ринулись к ней и, забыв обо всем на свете, стали собирать и разглядывать причудливой формы камни; одни из них напоминали рыб, другие — каких-то животных, третьи — посуду. Все это — работа времени, воды и ветра. Стало настолько жарко, что мы разделись до пояса.
— Красота, — счастливо вздохнул бортмеханик Чагин. — Все равно как на юге!
— А ты и есть на юге, — усмехнулся Каш.
— Хватит, друзья, хорошенького понемножку. Надо поставить вешки, а на это уйдет много времени. Погода может измениться, вот тогда придется попрыгать.
Ребята неохотно стали одеваться.
Около двух часов мы осматривали район. Обозначив красными флажками место, где можно будет принимать лыжные и колесные самолеты, мы отправились домой.
В Мирном нас ждали с большим нетерпением. У всех на языке был один вопрос: «Ну как там, в Оазисе?»
— Курорт! — хором ответили члены экипажа.
На совещании было решено направить на АН-2 в Оазис группу научных сотрудников. Там они организуют временный лагерь и останутся до тех пор, пока самолеты ЛИ-2 и ИЛ-12 не доставят радиостанцию, палатки, научное оборудование, горючее и продовольствие.
На следующий день АН-2 вылетел в Оазис. На борту самолета был также и начальник экспедиции Михаил Михайлович Сомов.
Полет прошел без происшествий. Каш благополучно посадил машину на площадке, которую мы ограничили вчера флажками. Под укрытием скал была поставлена палатка; даже сильный ветер не унесет ее на припайный лед.
Все увлеклись работой и не заметили, как пролетело время. Вдруг подул ветер, и горизонт затянулся тучами. Полетели хлопья снега, упало давление: пурга. Летчики и пассажиры закрепили машину на ледовые якоря и перешли в палатку, чтобы переждать ненастье.
Долго шторм не выпускал людей из убежища. Выйти из палатки было нельзя, ураганный ветер мог свалить с ног, унести в белесую мглу. Наконец, на исходе третьих суток пурга стала стихать.
АН-2 вернулся в Мирный. Было решено отложить организацию станции в Оазисе, пока не установится там хорошая погода. Вечером ко мне зашел Зайцев.