В недрах секретных архивов
Шрифт:
После этого подводная лодка снова погрузилась. Командир при помощи особого аппарата — фотоперископа — запечатлел на нескольких пластинках свой последний подвиг. Затем он разрешил экипажу наблюдать через перископ за гибелью корабля, вставшего на дыбы, перед тем как окончательно погрузиться в воду.
В это время С25 тщетно старался привыкнуть к новым условиям, Все члены его тела одеревенели
Ключ к загадке
Наконец, после многих волнений подводная лодка приблизилась к своей базе. Она ускорила ход.
Экипаж с радостью заметил маяк Доггер-Банки и долгожданный вход в гавань Гельголанда.
В Кильский канал подводная лодка вошла, приветствуемая восторженными криками «ура» со всех кораблей, стоявших на рейде.
Таков был традиционный обычай: когда какая-нибудь подводная лодка возвращалась из далекого плавания, ее каждый раз встречали овациями все экипажи других военных судов, которым во время войны так редко представлялся случай выйти в море.
На этот раз около мола был собран оркестр флота. Встретить принца собралось высшее офицерство, среди которого можно было заметить несколько генералов.
Как только подводная лодка причалила, начались поздравления и выражения радости.
— А этот человек, — внезапно спросил адмирал, начальник базы подводных лодок, указывая на С25, — кто это такой? Вероятно, пленный?
— Он? Это мой спаситель! — воскликнул принц. — Пусть всем вам будет известно, что если бы не его преданность и храбрость, я не был бы сегодня среди вас. Я был бы уже теперь погребен где-нибудь во Франции.
Принц отправился в адмиралтейство, а С25 был поручен заботам офицера генерального штаба. Последний, задав ему тысячу вопросов о Франции, где он жил когда-то несколько лет, внезапно спросил его:
— Правда ли, что Мексика и Япония вступили в войну на нашей стороне? Здесь всюду передают эту новость, но она мне все же кажется сомнительной…
В течение трех месяцев принц посетил главную квартиру в сопровождении своего верного компаньона, к которому он продолжал относиться с большой симпатией.
Многим офицерам присутствие С25 казалось несколько подозрительным. Все-таки он был иностранец! Только благодаря своему замечательному такту С25 удалось с честью выйти из того трудного положения, в котором он оказался.
Германская контрразведка не раз подсылала к нему агентов-провокаторов. Но наш молодец был всегда настороже и сумел избежать тех бесчисленных западней, которые так коварно для него расставлялись.
То ему приходилось с негодованием отказываться от предлагаемых документов, то он выпроваживал унтер-офицеров, которые будто бы хотели дезертировать и обращались к нему за советом.
С25 всегда давал один и тот же ответ:
— Германия — моя новая родина. Я не сделаю ничего, что могло бы ей повредить, наоборот, я ни перед чем не остановлюсь, чтобы помочь ей.
За эти три месяца своего пребывания в Германии С25 собрал много ценных сведений, а самое главное — восстановил нашу контрразведку. Только после этого он счел свое задание выполненным.
К сожалению, приходится довольствоваться гипотезами о характере работы этого агента. Даже будучи при смерти, он отказывался осветить некоторые пункты этого рассказа, который поэтому и остается неполным. Известно только, что он внезапно покинул принца в районе Лилля и таинственно исчез. Полицейским, отправленным по его следам, не удалось его настигнуть.
Вероятно, он прилетел во Францию на самолете; только это предположение и кажется правдоподобным.
На приеме в военном министерстве он привел в восхищение свое начальство точностью и большим количеством доставленных им — документальных данных. Большинство сообщенных им сведений имело первостепенное значение. Они помогли главному командованию уяснить, насколько ослаб противник. С25 дал полную оценку состояния германской армии перед нашим решительным наступлением.
Вопрос о том, кем являлся тот германский принц, который был арестован и посажен в тюрьму во Франции и сделался жертвой самой невероятной мистификации, остался неразрешенным.