В ночь большого прилива (сборник)
Шрифт:
Мы поужинали за круглым столом, неизвестно как попавшим в эту лачугу (богатый был стол — с инкрустацией и витыми ножками, — только очень старый и скрипучий).
Когда ужин подходил к концу, из окна в комнату бесшумно прыгнул рыжий усатый зверь. Сел у стола, зажмурился и замурлыкал с громкостью включенной стиральной машины.
— Это Рыжик? — спросил я. — Такой вымахал?
— Ага… — сказал Братик. — У, бродяга. Опоздал, а теперь попрошайничаешь.
Он стал кормить нагулявшегося Рыжика, а мы с Валеркой легли на широкий топчан, застеленный белым войлоком. Таким
Братик задул плошки и полез между нами.
— Ну-ка, раздвиньтесь. Все заняли, какие хитрые… — Он уже не стеснялся меня.
— Ты лягаешься во сне, — сказал Валерка. — Ложись у стенки. Тогда хоть я один буду страдать.
— Ага, у стенки… Там пауки-косиножки ходят, я их боюсь.
— Наш храбрый барабанщик…
— Подумаешь… А ты боишься с большого моста нырять.
— Ябеда, — ласково сказал Валерка.
На лежак прыгнул Рыжик, долго возился у нас в ногах, наконец устроился и заурчал.
Я зажмурился, и на миг показалось, что я в деревне у бабушки и ночую на сеновале с Алькой Головкиным и Мишкой Масловым — одноклассниками и друзьями детства. А в ногах — беспризорный, но любимый кот Жорка.
Я опять открыл глаза. И только сейчас в яркой полосе лунного света заметил на стене два рисунка. Их сделали углем на штукатурке. Слева был портрет усатого Рыжика — смешной и очень похожий. Справа и повыше — парусное судно. Хорошо нарисованный корабль, вроде испанского галеона, только с более низким корпусом. Паруса были надуты пузырями, а из-под форштевня крыльями разлетались волны.
— Кто это рисовал? — спросил я.
— Василек, — сказал Валерка. — Хорошо, да?
— Ладно тебе… — шепотом сказал Братик.
— Здорово нарисовано, — сказал я. — А я и не думал, что у вас есть такие корабли.
— Были, — со вздохом сказал Валерка. — А сейчас порт опустел, корабли гниют у причалов.
— Почему?
— Все боятся, что волны разобьют дамбы и весь берег будет затоплен…
Братик вдруг зашевелился и сказал мне тихонько:
— Знаешь, мы когда вернулись, хотели пойти в моряки. А кораблей нет.
— Но почему? Почему не чинят дамбы, зачем все бросили?
Валерка ответил с сердитой усмешкой:
— Некогда. Эра Багровых Облаков. Все воюют…
Я не помню, долго ли шел ночной разговор. Но утром я уже многое понимал. Знал, что население Города разбилось на две враждующие группы и каждая обвиняет противника в неумеренной жажде власти и нежелании работать. Вожаки хотят получить важные посты, а простые горожане бьются кто за что: за право торговать без налогов, за право строить дома на месте развалин, за какие-то почетные звания и еще — для того, чтобы отомстить за полузабытые старинные обиды. А многие — видимо, просто по привычке и чтобы не осудили сограждане. Что поделаешь, сражения предсказаны Книгами, и даже Великий Канцлер не в силах их предотвратить.
Разбились на две партии и мальчишки. Пошли в барабанщики к старому герцогу по прозвищу Большой Зверь и в факельщики к вожакам цеха оружейников. Для них это было вроде игры — опасной и увлекательной. Сначала… Но пришлось хоронить отцов, а потом
Их учили в школе слушаться Книг, но не все мальчишки прилежные ученики. И кто-то в первый раз начертил на доске угловатую спираль, рассеченную прямым ударом: старинный знак “преодоленного времени”. Теперь этот знак приобрел другой смысл: “Разбить предсказание Белого Кристалла”. Взрослые — те, кто о чем-то догадывался, — грустно смеялись: разве можно изменить законы Книг?
Но дети часто не верят взрослым…
Я узнал, что есть заговор. Вернее, план. Армии всегда идут за барабанщиками и факельщиками, и ребята решили свести оба войска на старинной улице, у крепостных ворот. Эта улица в давние времена перегораживалась железными решетками для защиты от врагов.
Мальчишки задумали пробраться в Цепную башню, где механизмы, и опустить решетки, рассечь армии на мелкие группы.
— А потом? — спросил я.
— Они не смогут драться, — сказал Братик. — И мы потребуем от всех Клятву Огня, что больше не будет боев.
— А если не дадут они клятву?
— Пусть попробуют… — сумрачно сказал Братик. И я услышал, как тревожно вздохнул Валерка.
Утром Братик убежал к барабанщикам, а мы с Валеркой прошлись по Городу. Было солнечно и мирно. Торговали лавки с овощами и рыбой. Женщины в длинных платьях тащили к речке корзины с бельем. Усатые мужчины в разноцветных рубашках и клеенчатых шляпах чинили каменную изгородь. Две крошечные девочки в клетчатых сарафанах везли на тележке бочонок с водой. Мы помогли им…
Нигде не было гвардейцев.
— Все-таки что нужно было патрулю от барабанщиков? — вспомнил я. — Может быть, узнали про заговор?
— Может быть, — хмуро сказал Валерка. — Хотя какое их дело? Они не должны вмешиваться… А в эту затею с решетками я не верю. Об одном думаю: лишь бы ничего не случилось… с ребятами, с Васильком… Ты знаешь что? Поучи меня сегодня на шпагах…
Мы вернулись домой. Почти весь день, с небольшими перерывами, среди развалин храма я учил Валерку приемам спортивного фехтования — скупым и стремительным движениям. Он здорово устал, но зато многое усвоил.
Два раза прибегал Братик. Последний раз он ушел от нас под вечер, и мы проводили его с молчаливой тревогой. Мы знали, что бой будет сегодня.
— А почему нам не пойти с барабанщиками? — спросил я.
— Мы подождем их у башни. Так будет лучше.
13
К Цепной башне мы пробрались через пустыри и болотистые проходы под мостами. Башня была квадратная, двухъярусная, с темно-серыми стенами. К верхнему ярусу вела наклонная галерея со ступенями. Мы взбежали по ней, встали за гранитными столбами навеса.