В ночь с четверга на пятницу
Шрифт:
– Потом расскажу.
По приходе в свою комнату я первым делом пошла в душ (здесь, как в гостинице, к каждой гостевой прилагался свой санузел), а потом взялась распаковывать вещи, оказавшиеся на тумбе рядом с дверью – их принесли, пока я принимала водные процедуры. Содержимое первого пакета меня несказанно удивило. Сперва в руки попался маникюрный набор одной известной фирмы. Чье это? Я этого сюда не клала. К тому же пакет какой-то не такой, вроде у меня такого не было. В общем, все ясно. Горничная просто перепутала багажи. Может, это вообще не моя комната? Да нет, четко было сказано:
Зная, что поступаю неприлично, но оправдывая себя тем, что должна установить личность владельца, я полезла глубже в недра незнамо чьего пакета и обнаружила длинную майку-борцовку. Она была явно мужской. Так кто же хозяин вещей? Если девушка, то она использует мужскую майку как ночнушку. Если парень, то он хорошо заботится о своих ногтях. Хм, Андрей?
В подтверждение своей догадки я обнаружила целлофановый пакет, через прозрачную оболочку которого на меня смотрело с фотографии лицо Серова-старшего. Я вытряхнула содержимое пакета. Помимо фотографий, снятых несомненно издалека и как будто бы тайно от объекта, там была еще куча вырезок из различных местных и столичных газет, но с одной темой: Серовы. Основная часть статей была посвящена нефтяному бизнесу Вячеслава Тихоновича и развивающемуся охранному агентству, коим директором был Илья. Кое-где попадался и Андрей, как подающий надежды на будущую известность пловец, а ныне просто гордость института – газета была местной.
Что-то я сомневаюсь, чтобы Дрюша занимался такой фигней, как собирание всех публикаций о своей семье. Нужно во что бы то ни стало прояснить ситуацию, и сделать это можно двумя путями: первый – ждать, когда меня саму найдут и обменяют свои вещи на мои; второй – самой пойти искать всех сразу и у каждого спрашивать, его ли это вещи.
Посчитав более разумным путь последний, я вернула все вещи обратно в пакет так же, как они и лежали до моего вторжения, и, захватив вторую сумку, решительно вышла из комнаты.
Длинный-предлинный коридор тонул в полумраке. Замок как будто вымер: ни единого звука не было слышно, создавалось впечатление, что я одна во всем дворце. А время-то, между прочим, еще детское, половина десятого. Куда все подевались?
Я задумала первым делом обратиться к Андрею и с этой целью, нащупав перила, осторожно двинулась вниз по лестнице на третий этаж. Там было светло: горели бра, висевшие вдоль стен. Не успела я вступить в коридор, как наткнулась на Серова-старшего, который вышел мне навстречу из самой первой двери.
– Ой… Катерина Михайловна, если не ошибаюсь? – Я кивнула. – Отлично, какая хорошая у меня память! Сын много говорил о вас. Возникли трудности? Я могу чем-нибудь помочь? – Невзирая на любезный тон, было ощущение, что хозяину не терпится выставить меня из VIP-зоны. Он даже приобнял гостью за плечи и повел обратно к лестнице – но так вежливо, что я до конца не поняла, то ли это жест доброго ко мне расположения, и при этом ему в ту же сторону и было нужно, то ли выпроваживания.
– Я ищу Андрея. Не покажете мне его комнату? –
– Андрюшу вы здесь не найдете, зря спускались. Он поднялся к своей невесте, и, думаю, сейчас не самое удобное время их тревожить. – Вячеслав Тихонович подмигнул мне и хихикнул. Я хотела было спросить, может ли пакет принадлежать его сыну, но Вячеслав Тихонович не дал мне сказать, продолжив: – Я собираюсь спуститься вниз к Нине. Она повар и по совместительству мажордом, может, она выяснила, что там с Ириной?
– Как, она до сих пор не вернулась? – пришла я в ужас. Мне необходимо было поговорить с этим человеком, и я изо всех сил надеялась, что ничего плохого с ней не произошло.
– Нет. Меня это тоже наводит на неприятные мысли, видите ли, это очень ответственная и пунктуальная девочка. Возможно, что-то с ней случилось. Нина должна была позвонить ей домой.
Мы дошли до лестницы.
– А почему у нас на этаже так темно? Можно включить свет? – попросила я.
– Вам можно все, – шутливо отозвался он, поднялся со мной на один пролет и, остановившись на площадке между этажами, покрутил на стене какой-то рычаг. На нашем этаже тотчас вспыхнул свет. Пожелав мне спокойной ночи, Серов стал спускаться вниз.
Поднявшись на свой этаж, я решила положиться на случай: к какой двери приведет, туда и постучу. Случай привел меня к комнате Логинова, чему я нисколько не удивилась.
– Твое? – строго произнесла я, сунув ему под нос два пакета – почти ударив его ими в лицо, если честно.
Логинов удивился, зачем это я ему подсовываю какие-то вещи, но послушно стал в них копаться.
– Нет, не мое. – А найдя пачку презервативов, добавил с грустью: – К сожалению!
Я тоже уставилась на нее, Женька же перевел наполненный подозрением и любопытством взор светлых глаз на меня, будто гадая, не использовала ли я это все как предлог прийти к нему. Я залилась краской от стыда, но, слава богу, до того как он успел ляпнуть что-то неподходящее, заставив меня краснеть еще сильнее, мы услышали громкий голос за спиной:
– Вот ты где, оказывается!
Я обернулась и увидела Ольгу. Та держала в руках все мои три сумки.
– Родненькие! – крикнула я и кинулась к ним, а Оля, не сообразив, кому или чему я так сильно обрадовалась, быстро обернулась, надеясь увидеть как минимум всю мою родню, и, не застав в коридоре никого, кроме нас троих, повернулась снова ко мне, удивленно пожимая плечами. Я забрала свой багаж, вернув Ольгин и чрезмерно радуясь, что вся эта дурацкая история с перепутанными вещами завершилась. – Так это все-таки твое? – кивнула я на интересный пакет.
– Да. Знаешь, как это все получилось? Мне Илюша рассказал. Слушай. – Жека тоже напрягся, будто это и его касалось, и мы обратились в слух. – Было сказано, что твои вещи лежат также в моей машине, но верхние пакеты в багажнике почему-то посчитали моими, а нижние два – твоими, поэтому они оказались у тебя в комнате. Вот и все.
Ольга нырнула вглубь коридора и вскоре исчезла за дверью, а мы так и стояли в прострации: имя собственное «Илюша» очень резало слух. За какие-то несчастные два часа знакомства Илья для нее превратился в Илюшу.