В обмен на вечность
Шрифт:
– Но её можно скорректировать, – терпеливо пояснил Рогозин. – Опять же, если понять причину. Жаль, что проблему не заметили раньше, пока не дошло до гибели людей, но вполне возможно, достаточно будет внести незначительные изменения.
– Ну, дерзайте, что я могу сказать. Надеюсь, это надолго не
– Ничего, я закаляюсь, – улыбнулся Рогозин. – Вот отсутствие интернета сложнее будет пережить.
– Я тоже сначала страдал, а потом, знаете, будто мозг очистился.
– Но у вас-то ведь есть доступ.
– Стараюсь не злоупотреблять доверием.
У него, и правда, был. Крошечный “свисток” прямо в разъём нейроинтерфейса. Но пользовался он им буквально пару раз до того, как понял, что является едва ли не единственным здесь человеком с интернетом. Связь с внешним миром не обрубали совсем, но она оставалась только по строго ограниченным каналам для строго ограниченной группы лиц. Слишком секретно, чтобы рисковать.
Или были и другие причины?
2
Встречи Василисы и Рогозина обязательно должны были проходить под присмотром Стаса. Честно говоря, он вообще сильно сомневался, что встреч будет больше одной. Какой бы специалист он там ни был, тут тоже работали учёные не последней руки, и искин отказалась общаться со всеми. Сам Стас даже не пытался. Он и заходил-то сюда всего раз, когда выяснял, каким образом Василиса «сбежала». Квантовый компьютер, на котором она работала, не имел доступа к локальной сети научного центра. Под неё выделили огромные ресурсы, но они были изолированы даже физически. Впрочем, «выяснял» – громко сказано, тут и спецагентом не надо было быть, ему уже по приезду сказали, что кто-то прокинул кабель.
Компьютер Василисы напоминал люстру в театре – несколько рядов золотых дисков, соединённых тонкими серебристыми трубочками. В этих электронных мозгах происходили какие-то уму непостижимые процессы, которые генерировали столько тепла, что хватало на обогрев всех жилых и технических помещений, агро-комплекса, ещё и дополнительное охлаждение требовалось, иначе бы центр не построили на полюсе.
– Здравствуй, Василиса, – громко и приветливо поздоровался Рогозин, – могу я с тобой поговорить?
Сам Стас общаться с ней не пытался. Во-первых, сотрудники центра в один голос утверждали, что она ни с кем не говорит, а значит, нечего и время тратить, во-вторых, допрос нейросетей в его обязанности не входил. Что бы там ни говорил Рогозин, а он Василису личностью на самом деле не считал.
Заж"eгся индикатор камеры, загорелся дисплей. Как минимум, слышать людей она не перестала. От этого было немного не по себе – будто кто-то безмолвно и невидимо присутствует и наблюдает за тобой, но ты даже не подозреваешь, что у него на уме.
Неприятному ощущению способствовало ещё и то, что лица на экране не появилось. Скорее всего его даже не существовало, Василиса и не задумывалась, как личность, это бы только усложнило задачу. Одно дело – немного улучшить человеческий мозг: помочь выполнять невиданные ранее вычисления, расширить память… И совсем другое – внедрить в человека какую-то другую, пусть и цифровую, личность.
Конец ознакомительного фрагмента.