В объятиях орка
Шрифт:
Медленно, словно в фильмах ужасов, повернула голову, уже понимая, что сон продолжается. Печка в середине шатра, стол и стулья у входа, и ведро, с которым я еще вчера страстно обнималась. Все мои подвиги вчерашнего вечера пронеслись в голове, словно табун бешеных мамонтов. Дурацкая традиция, непонятный народ и очень заботливый голубоглазый халк!
Вспомнив последнего, я улыбнулась. Не знаю, есть ли любовь с первого взгляда, но симпатия точно есть.
Опомнившись, вскочила с кровати и поспешила к зеркалу, один взгляд в которое привел меня в режим «наведения красоты». Я могу быть полной и некрасивой, но неопрятной быть не имею права!
Остатки туши смылись легко, а вот накраситься снова было невозможно. У меня не было ничего из косметики, радовало лишь то, что
Вспомнив голубые глаза Ирвиша, снова улыбнулась. Мне почему–то захотелось ему понравиться. Он моя единственная защита в этом странном месте, и он мне действительно нравился. Уверена, он обязательно поможет мне вернуться домой. Раз есть вход, значит, найдется и выход. Самым явным выходом мне казался шаман. Наверняка он провел какой–то ритуал и перенес меня сюда. Теперь надо просто сделать еще один ритуал, и я окажусь дома. Только как же мне этого добиться, не зная их языка? Я даже не представляла, как смогу объяснить свою просьбу. Явно не жестами, хотя попробовать можно и их для начала, а затем и наскальная живопись пригодится... Ну или палкой на земле нарисую.
Присев на стул, я печально посмотрела на миску. Из нее с такой же грустью смотрела на меня та самая огненная ягодка. Как жаль, что я не читала фэнтези и совершенно не знаю, что делать в таких ситуациях. Вот Зиночка, моя прежняя коллега, зачитывалась историями про попаданок и сама страстно желала стать одной из них. Я ведь помню, как она рекламировала все прелести попаданства: новое тело фотомодели, магические способности, ректор или особа королевских кровей в воздыхателях. И вот точно помню, что языкового барьера ни у кого не было! За что же меня так судьба наказала?
Тяжело вздохнув о своей тяжелой участи, я всерьез задумалась, а не поплакать ли мне? Скинуть нервное напряжение, так сказать. Однако представив свое лицо после такого, я поморщилась. Не–е, если красиво плакать не умеешь, лучше не браться и вовсе.
— Меня не хотят съесть, и это уже хорошо, — ища положительный момент, пробухтела себе под нос. Звук собственного голоса успокаивал, и уже через минуту поняла, что твержу эту фразу, словно мантру. А что удивительного, если я попала... А куда я, собственно, попала?
Выглядывать наружу было страшно, но любопытство взяло верх. Отодвинув шкуру, посмотрела одним глазом на улицу. Напротив нашего шатра был загон для животных. Огромные овцы размером с пони и корова, но почему–то фиолетового цвета. Сразу вспомнилась реклама шоколада «Милка». «Нежность в каждом кусочке», — кажется, так звучал их слоган. Корова громко замычала и ударила себя хвостом по боку, нежности я не почувствовала ни на миг. Я и в деревне коров побаивалась, а эта громадина вовсе пугала меня до дрожи в коленях. Срочно пора домой, пока меня тут дояркой не сделали!
Мимо шатра прошла большая тучная женщина. Меня она не заметила, а вот я смогла ее разглядеть хорошо, хоть и со спины. Высокая, с широкими плечами и еще большими бедрами. Длинная, тугая черная коса до пояса и странная одежда. Платье–рубаха, подпоясанное каким–то шнуром, концы которого свисали сбоку. Рядом с ней я казалась изящной ланью, и это при моем излишнем весе. Девушка–модель тут бы точно не выжила, так что хорошо, что мое тело осталось при мне.
Осмелев, я высунула голову из шатра и огляделась. Вокруг кипела жизнь, повсюду были халки: огромные, бородатые, хоть и не такие большие, как казались мне вчера, но все равно почему–то страшные. Женщин и детей я не видела. Если бы не та крупная дама, что прошла мимо пару минут назад, подумала бы, что их тут вовсе нет. Да, при таком скоплении мужчин выходить из шатра одной в красном приталенном платье с глубоким декольте явно не безопасно. Рисковать своей девичьей честью совсем не хотелось, я хоть и не невинна, но
Последняя мысль подорвала мой боевой дух. Я черт знает где! Нет нормальной еды, нормальных людей вокруг, и я не могу ничего узнать! А как жить в этом хлеву? Ни шкафов, ни кондиционеров, ни холодильников, ни нормальной мебели! Вот у меня уже попа болит сидеть на этой деревяшке!
Всхлипнув, подхватила одну из шкурок и бросила ее на стул. Теперь попе стало приятнее, но жалко себя все равно было. Дома ведь у меня все есть: друзья, работа, свое жилье, где я сама себе хозяйка. Комфорт, уют и все, о чем только можно мечтать, за исключением любимого человека и ребенка... Плотину прорвало, я просто растворилась в своем горе! Поток слез и щемящая боль в груди от одиночества разбивали меня на кусочки. Уткнувшись в столешницу, я рыдала. Некрасиво, просто ужасно, так в фильмах не плачут и в книгах тоже. Так вообще нормальные люди не плачут, только истерички. Себя я такой не считала, но оказалось, зря.
Ирвиш
Я проснулся с первыми лучами солнца, Марьана сладко спала рядом. Красивая, нежная, беззащитная, моя. Пусть пока я для нее чужой, но она уже моя. Рискнув, притронулся губами к щеке. Мягкая, гладкая кожа, такая нежная, как у эльфиек.
— Кто же ты? — спросил я у спящей девушки.
Подумать над этим вопросом не удалось. Моя татуировка на щеке нагрелась, значит, отец зовет к себе. Оставлять жену одну не хотелось, но он по пустякам звать не станет.
В шатре вождя меня уже ждали. Брат стоял, широко расставив ноги, скрестив руки и прожигая меня взглядом. Его мать, поджав губы, смотрела на меня ненавидящим взглядом. Вождь, сидя на троне, молчаливо ждал, когда я подойду к нему.
— Доброе утро, отец! — Остановившись напротив, я опустился на одно колено, склонив голову. Тяжелая ладонь легла мне на волосы, даря свое благословение и разрешая подняться.
— Светлого утра, май рейш. — Мачеха, как обычно, недовольно кивнула в ответ. Она не любила, когда я так назвал ее, но при отце не могла возразить. Я пусть и внебрачный, но признанный сын, а значит, часть семьи, и имею право на подобное обращение.
— Как прошла ночь с даром богов, Ирвиш?
Несмотря на спокойствие, я видел его тревогу. Моя магия слишком сильна, и не каждая женщина могла быть со мной. Судя по тому, как застыл Арвинг, он надеялся забрать Марьану себе в случае неудачи.