В объятиях Порфиры
Шрифт:
– Ну, самое скучное уже позади.
Обойдя учебные классы и заглянув даже в студию ИЗО, Лия с удовлетворением развела руками.
– На эти тридцать две парты ты ещё насмотришься. Они в каждом классе одни и те же, так что пойдём во двор. От запаха учебников уже тошнит.
Округа порадовала обилием цветов, но разобрать их без ста грамм ботаники моя голова отказывалась, так что ограничились лишь лёгкой окрылённостью от пьянящей радости. В конце концов тут был даже собственный сквер, походивший скорее на маленький лесок,
– Да… тишина… благодать.
– Ладно, волчица-одиночка, посидели и хватит. Уже семь сорок. Может после столовой и хочется побыть в одиночестве, но скоро ужин. Не появишься вовремя, ей богу, прилетит ложкой полбу, а Девигири сама закончить в зале не успеет. Всё же, на весь день подругу я бросить не могу, так что ты как хочешь, а я пойду. Без обид?
– Обиженные воду носят, слыхала?
Лия фыркнула, но улыбнувшись протянула мне руку, тотчас повалив обратно на траву, а сама подскочила и помчалась к школе.
– Ну тогда догоняй!
После такой пробежки я не заметила, как впитала ужин. Уверена, что братишка точно распустит слухи о прожорливой первогодке, так что терять было уже не чего, но о Боже…!
– Почему же так вкусно…!?
Проглотив всё, что плохо лежало, я даже не смотрела в сторону красавчика и с полным животом выкатилась из столовой.
– И почему я живу на самом верху…!?
Даже браниться было трудно. Ступеньки отдавались болью в желудке, но все мысли кружили только вокруг сладеньких печенюшек с колой и чувства, что кто-то за мной следит. Впрочем, если у маньяка будет таблеточка от переедания, то с остальным уж как-то разберусь.
Всё звучало красиво. По крайней мере в голове, но…
– Пусти! Мне больно!
Стоило случиться очевидному, как в груди похолодело, а в ногах затряслось убежавшее сердце.
– А мы не такие уж и смелые, когда прижмут, да!?
Чёрные глаза с далёким огоньком смотрели прямо на меня, прижимая к стене у входа в комнату, а люди проходили мимо, лишь уныло потупив взгляд, словно это было нормой и случалось каждый вторник.
– Ну ничего… рога пообломаем и…
– Тебе?
Я прикусила язык, уже рефлекторно подначив зарвавшегося красавчика, но тот лишь грубо усмехнулся и с силой сжал мои руки.
– Послушай, конфетка… никто не смеет так нагло со мной говорить, поняла?
Я попыталась вырваться, но парень был куда сильнее, а от его сжатых крепких рук стали неметь даже пальцы.
– Если хоть раз…
Он прижался к моей щеке своей чёрной щетиной и очень строго прошептал.
– Ты уже не маленькая, так что будь осторожна со словами… я предупреждаю всего один раз.
– А на второй уже не хватает? Тоже мне, плейбой…
Признаться, что-то подгоняло язык. Что-то глубоко внутри, что купилось на смазливую мордашку, как последняя дешёвка. И всё же…
Хулиган местного разлива слегка удивился, но потом рассмеялся,
– А ты попробуй заслужи на второй, первогодка… не всех хватало и на первый. Вот только я предупредил и лучше не рискуй.
Даже не назвав мне имени, парень едва ли не до хруста сжал мне предплечье, но заметив, уже проступавшие от боли, слёзы в уголках глаз, отпустил руки и широким шагом скрылся за поворотом в мальчишеское крыло.
Тошноту сняло, как рукой. Не таблетка, но жаловаться…
Я не смогла оседлать оптимизм и залилась слезами, сползя по стенке на пол, пока на руках стали медленно проступать синеватые пятна. И всё же…
– А я крута…!
Чувство гордости перекрывало боль и желание наябедничать в первый же день, но стонавшие руки с трудом смогли залить браваду даже маленькой бутылочкой, что стала казаться просто неподъёмной.
Спустя же пару часов мне страсть как захотелось кофе. Мою вторую отраду после колы.
– Кофе, кола… да они даже на одну букву!
Размышляя о всякой ерунде, мне всё равно не удалось угомонить сердце и выбросить эту скотину из головы.
– Да ладно, Тес… не романтизируй. Это просто страх, не более! Попей кофе и остынь!
Аппарат заваривал кофе удивительно быстро, не дав тупой голове подольше постоять и, заливаясь румянцем, высмотреть в стене дырку, ожидая появления этого кретина.
– И что я только делаю…?
Решив, что влюбляться в быдло лишь за крепкие руки и пряный аромат его кожи, так же вредно, как пить кофе по ночам и утешив себя иллюзиями, я сбежала с головой в книги, забывшись в них на целый вечер.
После всех приложенных усилий сон окончательно вышел из чата.
– Ну, разумеется…!
Проворчав в подушку, раскалённую, как печка, я окончательно выбилась из сил в погоне за сном и нервно скользнув в тапочки, вышла из комнаты.
– Чай… срочно, чай…
За бесчисленными запасами колы на чёрный день, на день поступления, на день…
Сбившись с мысли, я так и не смола дотянуться до общественной кружки на издевательски далёкой полочке под самым потолком. Чайник уже кипел во всю, как и моё терпение, но за заспанные глаза теперь отдувалась я вся.
В углу кухни всё это время сидел тот самый негодяй, что не дал мне уснуть. И, разумеется, дело было отнюдь не в кофе, нет…
И всё же, на руках ещё болели окончательно проступившие синяки, а пальцы дрожали, пытаясь уловить сбегавшую чашку за непослушное ушко. Зато скотина всё сидела и пялила бельма в смартфон.
– Козёл…
Тихо пробубнив, я вновь потянулась за чашкой, но, пеняя на неуклюжесть, ноги коснулись краешка плиты и от резкой боли, грохнулись оземь.
Чашка разлетелась на осколки. В первую секунду не было даже боли, но проскрипев всеми чакрами по плиточному полу, я измазала кровью все кусочки допрыгавшейся посудины.