В объятиях Шамбалы
Шрифт:
— Не знаю.
— Тату, а ты про камень Шантамани слышал? — я взглянул ему в глаза.
— Да, а что? — Тату насупился.
— Не является ли Малый Кайлас легендарным камнем Шантамани? Или… может, этот камень внутри пирамиды Малого Кайласа спрятан?
— Я маленький человек. Мне не дано этого знать, — опустив глаза, ответил Тату. — Но я знаю точно, что по значимости Малый Кайлас не уступает Большому Кайласу.
— С Шамбалой это, наверное, связано, — проговорил я себе под нос.
В тот момент я еще не знал,
Утром нас встретила ясная морозная погода. Мы сфотографировались на фоне Кайласа с российским флагом.
После окончания сборов я собрал группу и сказал:
— Вчера я вроде бы видел на одной из скал изображение лица человека. Присматривайтесь внимательнее, ладно?
Глава 6. Кто строил Город Богов?
Караван яков и погонщики ушли вперед. Мы шли по дну красивого каньона. Отсутствие «родного» яка, вечно закрывавшего обзор, казалось, радовало всех. И только Сергей Анатольевич выглядел слегка озабоченным.
Медленно шагая, я вглядывался в окружающие скалы. Но изображения лица все не было. Я вчера приметил место, где его видел, но точно не помнил.
— Вон там, вроде как, должно быть… Нет, вон там… — приговаривал я. — А может, мне померещилось? Темновато ведь было.
Наконец я издал победный крик:
— Вон оно, лицо!
— Где? — спросил Селиверстов.
— Да вон же! Видишь гряду, то ли останцев, то ли давным — давно сделанных фигур, которые сейчас разрушились. На верхней части невысокого каменного столба видно полуразрушенное лицо человека. Видишь, Сергей Анатольевич?
— Нет. Где оно, лицо-то?
— Да вон оно! Вон! — я показал указательным пальцем.
— Одна половина лица разрушена, но другая половина вполне сносно сохранилась. Видны рот, нос, подбородок и один глаз. Даже одно ухо видно.
— А-а-а-а! — вскричал Селиверстов. — Вон оно, оказывается, где! А я-то в другое место смотрел. Впечатление производит это лицо! Это лицо мужественного человека, атланта настоящего! Это не какой-нибудь современный мальчик, живущий в «голубых тонах»!
Естественные вариации расщелин в камнях могут иногда образовывать причудливые сочетания, имитирующие очертания различных известных нам предметов, — скептически заметил Рафаэль Юсупов.
Лицо — это не предмет, — возразил Селиверстов.
Какая разница — предмет или лицо, — Рафаэль Юсупов насупился, — важен тот факт, что расщелины в камнях могут случайно принять очертания того или иного…
— Предмета — может быть. Но лица — нет, — парировал Селиверстов.
— Почему ты, Сергей Анатольевич, так уверен?
— Потому, что лицо это… посмотри, посмотри, — Селиверстов указал пальцем, — выражение имеет, выражение мужественности и силы. А ты видел предмет с выражением мужественности и силы? Нет, не видел. А лицо такое выражение может иметь, потому что оно одухотворено работой скульптора. Поэтому скульптурное изображение человека или… лица несет элемент духовности, который человек, смотрящий на него…
— На что смотрящий, на лицо?
— Да, на него! — сказал Селиверстов, разглядывая лицо Рафаэля Юсупова. — Ну… если человек смотрит на лицо… то есть на его каменное изображение, то он в обязательном порядке ощущает элемент духовности, который постарался ввести в него скульптор. Мы не только видим, мы еще и ощущаем скульптуру. Я, когда бываю в Питере, я не просто смотрю на скульптуры, я стараюсь еще их и прочувствовать.
— А при чем тут сравнение изображения этого лица с современными мальчиками в «голубых тонах»? — Рафаэль Юсупов искоса посмотрел на Селиверстова.
— Да ни при чем. Просто этим сравнением я постарался подчеркнуть мужественность выражения этого каменного лица.
— Пол-лица, — уточнил Рафаэль Юсупов.
— Ну, какая разница?! — взъерошился Сергей Анатольевич. — Если одна половина лица разрушилась, то вторая-то сохраняет его общее… лицевое выражение.
— Да, конечно. Даже половина лица может передать его «голубые тона», — съязвил Рафаэль.
— Да при чем тут «голубые тона»? — не сдавался Селиверстов. — Я хочу сказать, что сделанное на камне изображение лица…
— Половины лица, — еще раз подчеркнул Рафаэль Юсупов.
— Да, да… изображенная на камне половина лица одухотворена… Да не перебивай меня! — рассердился Селиверстов.
— Ладно, ладно.
— Я хочу вот что сказать, — снова собрался с мыслями Селиверстов, — мужественность выражения этого лица не присуща выражению лица современного человека.
— Живущего в «голубых тонах», — не удержался и еще раз съязвил Рафаэль Юсупов.
— Я хочу сказать, — Селиверстов строго посмотрел на Юсупова, — что выражение лица, высеченного здесь, в Городе Богов, совершенно другое, чем выражение лица современного человека. А отсюда какой можно сделать вывод? А?
— Какой?
А такой, что на камне высечено лицо человека предыдущей цивилизации, — наконец высказал главную свою мысль Селиверстов.
Зарисовывая изображение лица и слушая этот разговор, я думал о том, что вариабельность горных расщелин может и в самом деле имитировать лицо человека. Но может быть и так, что когда-то, в очень далекой древности, на этих скалах были вырезаны изображения лиц, фигур и многого-многого другого, а от всего этого сейчас, по прошествии тысячелетий, осталось только изображение одного лица, вернее… половины лица. Ветер и вода сделали свое дело.