В Объятиях Соблазна
Шрифт:
Словно в ответ на мои мысли, Марко сжал мою руку. Сжал крепко, ободряюще, будто говоря: «Не бойся, любовь моя. Я все тебе объясню». И я поверила, успокоилась. В конце концов, какая разница, кто он — бастард или маркиз? Главное — это мой Марко, мой любимый. Осталось только скрепить наш союз перед лицом Бога.
Я приподняла бровь и вопросительно взглянула на жениха. Уголки его губ дрогнули в еле заметной усмешке. О да, нас ждет очень занимательная беседа после церемонии!
— Продолжайте, святой отец, — твердо произнес Марко, не сводя с меня пылающего взгляда. —
Он надел мне на палец кольцо — простой золотой ободок, символ вечности. И я, глотая непрошенные слезы, повторила свою клятву. Теперь мы принадлежали друг другу навсегда — в горе и в радости, в богатстве и в бедности.
Под размеренный голос священника, под потрясенный шепот гостей, я стала женой. Женой моего возлюбленного Марко, маркиза де Альвизе.
Вокруг то и дело раздавались шокированные перешептывания. Матроны за расшитыми веерами судачили о скандальной репутации Марко в прошлом, о его сомнительном происхождении. Сеньоры в парчовых камзолах качали напудренными париками, вспоминая бурную молодость новоиспеченного маркиза. Еще бы, ведь он слыл первым распутником Венеции, менявшим любовниц как перчатки и проматывавшим состояние в карточных притонах!
И вот теперь этот некогда легкомысленный повеса, недостойный, по мнению многих, высокого сана, обрел почтенный статус мужа и продолжателя славного рода. Да еще и взял в жены иностранку — неслыханная дерзость! Пусть я и была родовитой аристократкой, англичанка с точки зрения венецианского света казалась весьма экзотичной партией.
Плевать на пересуды и косые взгляды. Сейчас, глядя в сияющие глаза мужа, слыша его уверенное «Да», я знала — нас не разлучит ничто. Ни сплетни, ни интриги, ни козни завистников. Ведь у нас есть главное — наша любовь. А любовь побеждает всё.
Обряд подошел к концу, и Марко с нежностью приподнял мою вуаль. Притянул к себе, коснулся губами моих губ. Поцелуй вышел долгим, чувственным и сладким — как обещание, как клятва. Словно говоря — отныне и навеки мы одно целое, душа и плоть.
Гости разразились аплодисментами и возгласами. Я краем глаза заметила, что многие утирают слезы. Сама я тоже едва сдерживала рыдания — рыдания счастья. Ведь сбылась моя самая заветная мечта — любовь всей моей жизни стал моим мужем!
Марко крепко прижал меня к себе и прошептал на ухо:
— Прости, что не сказал раньше, любовь моя. Я сам узнал обо всем лишь сегодня утром. Мой отец оставил мне письмо с признанием. Обещаю, я все тебе расскажу, как только мы останемся наедине. А пока просто знай, что я люблю тебя. Люблю больше жизни, и ничто этого не изменит!
Я всхлипнула и спрятала лицо на его груди. Мне не нужны были никакие объяснения, никакие титулы и богатства. Все, что мне нужно — это он, мой Марко. Тот, кого я буду любить до последнего вздоха.
Вместе, рука об руку, мы двинулись к выходу из церкви. Теперь нас ждала новая жизнь — жизнь маркиза и маркизы де Альвизе. И я знала, что эта жизнь будет долгой, счастливой и полной любви. Ведь рядом со мной — мой муж,
* * *
Фамильный замок Альвизе утопал в серебристом свете луны. Старинные стены, увитые плющом, хранили вековые тайны. Но в ту ночь в воздухе витало предчувствие чего-то нового, удивительного. Словно сама ночь затаила дыхание в ожидании.
Марко, теперь уже законный хозяин этого поместья, вел меня, свою молодую жену, по анфиладе пустынных комнат. Слуги давно разошлись, даруя нам, новобрачным, уединение. Лишь гулкое эхо наших шагов нарушало безмолвие коридоров.
Я крепко сжимала руку мужа, волнуясь и предвкушая. Тонкий шелк подвенечного платья обжигал мою разгоряченную кожу, заставляя трепетать. Сердце колотилось где-то в горле, а щеки пылали румянцем.
Мы поднялись по мраморной лестнице и вошли в хозяйскую спальню. Полумрак, рассеянный мерцанием свечей, бархатные портьеры, необъятных размеров кровать под балдахином — все это будоражило кровь, дразнило воображение.
Марко подошел ко мне и бережно заключил в объятия. Коснулся губами трепещущей жилки на моей шее, вдохнул мой аромат.
— Наконец-то ты моя, любовь моя, — прошептал он, прижимаясь лбом к моему виску. — Моя жена, моя половинка. Сколько я ждал этого мига! Сколько грезил и тосковал по тебе…
Я всхлипнула, купаясь в его нежности. Обвила руками шею мужа, зарылась пальцами в черные как смоль волосы.
— Я тоже мечтала об этом, Марко, — выдохнула я ему в губы. — Каждый день, каждый час вдали от тебя был пыткой. Но теперь нам больше не придется расставаться. Отныне мы вместе — навсегда.
Он поцеловал меня — жарко, страстно, будто желая насытиться, напиться моим дыханием. Я отвечала с не меньшим пылом, млея в его крепких руках, сгорая от поцелуев.
Когда Марко оторвался от моих губ, у нас обоих кружилась голова.
Уже не раздумывая, я потянулась к шнуровке на спине, но Марко мягко перехватил мои руки.
— Позволь мне, — прошептал он, целуя мои пальцы. — Я столько раз представлял, как буду раздевать тебя в нашу первую ночь…
Он встал позади меня и принялся медленно, мучительно-неспешно распускать шнуровку. Его пальцы едва касались моей разгоряченной кожи, и от этих легких прикосновений по телу бежали электрические разряды. Я покачнулась, чувствуя, что ноги подкашиваются от желания.
Наконец, Марко справился со всеми завязками, и платье соскользнуло с моих плеч, стекло по бедрам невесомой волной. Но я не осталась обнаженной. Под роскошным свадебным нарядом на мне был тот самый пеньюар — полупрозрачный, цвета слоновой кости. Последний оплот стыдливости, за которым скрывалось уже трепещущее от страсти тело.
Марко судорожно втянул воздух, увидев мой сюрприз. Взгляд его потемнел, затуманился пеленой вожделения.
— Я знал, — выдохнул он, прижимая меня к себе. — Знал, что моя невеста оденет в первую брачную ночь что-то особенное. Но даже в самых смелых мечтах я не представлял ничего настолько… совершенного.