В объятьях льда
Шрифт:
— Тебе нечего стыдиться. — Как она могла даже подумать об этом? — Энрике был кардиналом и убийцей. Вина только на нём.
Она напряглась.
— Я снова начинаю верить в себя, но всякий раз, когда происходит что-то сексуальное, я ассоциирую это с ним. Кажется, я не могу разорвать связь, хотя знаю, что это неправильно. Я знаю, что не все мужчины такие, но…
— То, что он сделал, связано с болью. Речь идёт об удовольствии. — Даже повстанческая Стрела знал это различие.
Она продолжала тихо плакать, и это было душераздирающе.
— Он заставлял тело испытывать
Джад хотел, чтобы Энрике был жив, и он мог пытать этого ублюдка. Он сохранил бы ему жизнь, заставив страдать. Можно отрезать части человека, не убивая, и делать так в течение нескольких дней, недель, если хватит терпения.
— Энрике был новичком, — повторил он, — с телепатией среднего уровня. Он хотел проникнуть к тебе в разум, но так и не добрался до внутреннего ядра, той части, которая управляет твоими эмоциями. У него не было такой способности. Он заставлял твоё тело реагировать через нервные окончания. — Бренна замолчала, будто сосредоточившись на его объяснении. — Ты была в курсе происходящего, да?
Она вздохнула, опалив его шею горячим дыханием.
— Он делал так, словно я наблюдала за его действиями, но не могла остановить. Мне было противно, но тело делало всё, что он хотел.
— Значит, удовольствия не было, только физическая реакция.
— А это не одно и то же? — Подняв голову, она посмотрела ему в глаза, из-за слёз её взгляд стал странно чистым.
— Неправильно приказывать. — Он знал логику, его учили ей, как части процесса подготовки. Когда он увидел, что Бренна нахмурилась, решил доказать свою точку зрения. — Если я скажу, что у тебя самое красивое тело, которое мне доводилось видеть, ты ощутишь удовольствие?
Румянец разлился по её щекам.
— Ты это серьёзно или выдвигаешь гипотетическую точку зрения?
— Я подпишусь под каждым словом. — Она настолько мягкая, соблазнительная и женственная. Идеальная.
— Да, мне стало бы приятно. — Она коснулась поцелуем его губ, и это было так неожиданно, что Джаду пришлось постараться собраться с мыслями.
— Что, если бы незнакомец на тёмной улице сказал то же самое?
— Я бы убралась оттуда так быстро, как могли унести меня ноги. — Она скорчилась. — Ты утверждаешь, что удовольствие диктуется сердцем и разумом. Я доверяю тебе, думаю, что ты чертовски сексуален, и поэтому ты доставляешь мне удовольствие. Другой мужчина, хотя и мог бы каким-то образом заставить тело реагировать, не доставил бы мне никакого удовольствия
У каждого есть предел. Джад полагал, что он преодолел свой недели назад.
— Между телом и свободным разумом должна быть связь. Без этой связи нет удовольствия, а копия, приносящая боль.
Бренна почти минуту молчала.
— Я никогда не рассматривала это в таком ключе, но ты прав. Это была боль. Меня разрывало на части, когда тело реагировало против воли, причиняя такую боль, что я мысленно сворачивалась в клубок, чтобы выжить. Саша говорила, что это основной инстинкт выживания, то, что делают разумные существа, когда нет другого
Доведённый до крайности, но, не желая, чтобы Бренна пострадала, он сосредоточил ярость на манипулировании неодушевлённым предметом. Диван, находящийся позади Бренны, взмыл в воздух.
— Да, — согласился он, надеясь, что она ничего не заметит. — Так что наслаждайся удовольствием от меня. Оно не испорчено.
Она ярко улыбнулась.
— Ты замечательный. Весь такой логичный и разумный, но чудесный. — Столь простое утверждение, но означало всё. — И даже больше, потому что ты держал меня всё это время, не жалуясь. А я совсем не пушинка.
Он подумал, стоило ли ему это говорить, но решил, что необходима правда.
— Я — Тк, мне ничего не стоит держать тебя.
Она помрачнела.
— Ты удерживаешь меня телекинезом?
— Да. Таков я. — Пора уже разобраться с этим. — Оглянись.
Нахмурившись, она оглянулась через плечо. И у неё отвисла челюсть.
— Ты заставляешь диван… и стол парить! — Она снова повернулась к нему. — Почему?
— Слишком много силы. Я должен её освободить.
Бренна начала выворачиваться, и Джад понял, что она хочет освободиться. Он отпустил её, гадая, что она теперь будет делать. Теперь, когда она больше не прикасалась к нему, он смог обуздать самые опасные эмоции и опустил мебель на пол.
— Подними меня, — приказала она.
— Бренна…
Она отступила на пару шагов, давая ему больше пространства.
— Давай, я хочу почувствовать твою… энергию, отличить её от его. — Она натянула упрямое выражение.
Джад внезапно осознал, что если когда-нибудь увидит в глазах Бренны страх перед собой, это сломит его безвозвратно.
— Стой смирно. — Он мог бы сделать это, пока она двигалась, но тогда Бренна могла непреднамеренно навредить себе, сделав шаг в неподходящий момент и перенаправив кинетическую энергию.
И тогда он сделал это.
— Джад. — Она округлила глаза, обнаружив, что парит в воздухе, в двух футах от пола.
— Опустить тебя? — Ему буквально ничего не стоило поднять её. На самом деле, это уменьшило диссонанс из-за дисциплины, необходимой для управления Тк.
— Нет. Выше.
Он повиновался. К его удивлению, она начала смеяться.
— Я словно лечу. — Она сделала сальто в воздухе, заставив Джада сильнее сконцентрироваться, чтобы удержать её. В этот момент он — личная Стрела Бренны, раб, который будет делать это столько, сколько она захочет, просто чтобы услышать её смех.
— Сделай что-нибудь ещё! — приказ, произнесённый с улыбкой, когда она вернулась в вертикальное положение.
Он начал давить ей на ноги. Через секунду Бренна, казалось, поняла и помогла ему уложить себя в горизонтальное положение. Теперь действительно походило на то, будто она летела. На её лице читалось и восхищение и страх.
— Ладно, — сказала она. — Хватит, не хочу утомлять тебя.
— Со мной всё хорошо, — возразил он, тем не менее, повинуясь. Потому что она попросила. Не может быть связи между его Тк и отсутствием у неё выбора.