В объятьях зверя

atranquility

Но несмотря ни на что, спустя столько лет, в глубине души Елены оставался уголок, который верил: отец и мать не ушли. Пусть она не может их видеть, там, на небесах, они знают обо всем, что с ней происходит. И, быть может, именно сейчас они видят, как блестят от счастья ее глаза. Она очень хотела в это верить.

Поджав губы, Елена улыбнулась и, вернувшись к реальности, убрала фото в ежедневник и закрыла его. В этот момент дверь в ординаторской едва слышно скрипнула, и в помещение, стуча шпильками дорогих туфель, вошла высокая блондинка. Елена вздрогнула, но испугаться не успела: это была Лив — одна из коллег Елены, глаза и уши всего кардиологического отделения, полная ее противоположность — взбалмошная, любящая шумные вечеринки. Именно Лив была первой из тех, с кем Елена познакомилась на своем новом рабочем месте. Наверное, противоположности

и правда притягиваются — несмотря на полное отсутствие каких-либо точек соприкосновения в виде одинаковых интересов или черт характера, Елена и Лив сблизились настолько быстро, что теперь дружили семьями.

— О, Елена, — встрепенулась блондинка. — Господи, неужели ты до сих пор работаешь? Пятница же, последний день перед отпуском! — воскликнула девушка, пройдя в глубь помещения и включив чайник.

— Нужно было закончить эпикриз Джонсона, — объяснила Елена. — Он завтра выписывается, не на Лиама же это все сваливать, ей-богу.

— Гилб, я фигею с твоей работоспособности. Честно. Мне спустя десять часов хоть спички в глаза вставляй, а ты, такое ощущение, и в отпуск вроде как даже не очень хочешь, — добродушно рассмеялась Лив.

— Ну, нет, — усмехнулась Елена, — в отпуск мне все-таки хочется.

— Где провести планируете? — поинтересовалась Лив, наливая себе в кружку горячий чай.

— Честно, пока никаких идей, — призналась Гилберт, собирая листы из истории болезни в одну папку. — У Деймона тоже только сегодня последний рабочий день… В общем, видимо, как всегда, будем собираться в последний момент, запихивая в чемодан все, что под руку попадется, а потом где-нибудь у моря разгребать набор из шерстяных носков, — хохотнула она.

— Шерстяные носки? Креативно, — хихикнула Лив. — Да ладно, где — это вопрос десятый. Главное — с кем. Остальное уже не так важно, — сказала она, и Елена в знак согласия кивнула головой.

— Девчат, у вас зажигалки не найдётся? — приоткрыв дверь, в ординаторскую, прервав разговор, заглянул черноволосый парень, который был, наверное, немногим старше Елены.

— Лиам, мы похожи на дымящие паровозы? — с нескрываемым возмущением спросила Оливия, изогнув бровь.

Лиам внимательно посмотрел на нее, зайдя в ординаторскую и закрыв за собой дверь.

— Так ты же куришь.

— Бросила в прошлую субботу, — хмыкнула Лив, скрестив руки на груди. — И не выкурила ни одной сигареты за эту неделю.

— Ничего себе поворот, — Лиам почесал затылок. — Ну, в таком случае, дамы, прошу прощения. Не знал.

В этот момент парню в нос ударил приятный ягодный запах.

— А чем это так пахнет?

— Я купила новый чай, с клубникой. Хочешь? — предложила Лив.

— Давай, — с энтузиазмом кивнул Лиам и уселся на диван. — Елена, как подготовка к отпуску?

— Ты прямо вовремя зашел, — хохотнула Елена. — Мы с Лив как раз обсуждали, как я возьму на пляж шерстяные носки, в очередной раз что-то перепутав и засунув в чемодан совершенно не то.

— Шерстяные носки… — пробормотал Лиам. — Не знаю, как насчет них, а вот мы с братом, когда летали в апреле прошлого года в Доминикану, очень даже пожалели о том, что не взяли с собой зонтики.

— Дерево, — Лив в шутку постучала Лиаму по лбу, отчего тот поморщился, и дала ему кружку с чаем. — Кто же в апреле ездит в Доминикану? Там в это время сезон дождей!

— Поздравляю, Лив, ты юбилейный, десятый человек, который говорит мне об этом, — развел руками Лиам. — Откуда ж мы знали, что там все… Через одно место.

Лиам отпил из кружки горячий чай.

— Хотя места там все-таки классные. Это в апреле там дожди и из номера не выйти, а сейчас хорошо, наверное.

— Лиам, а где вы с братом отдыхали там? — спросила Елена.

— В Пунта-Кане, — отозвался он. — Там очень живописно, просто ходи и фотографируй. Фруктов море! Да и сходить есть куда, хотя это не Нью-Йорк, конечно, — усмехнулся он. — Но нам еще и с отелем очень повезло. На улицу было не выйти, но мы это особо не почувствовали — там всегда было чем заняться. Спортзал, бильярд, боулинг, аэробика, караоке… Если хочешь, могу откопать потом название и скинуть тебе. Но на это понадобится время, потому что на трезвую голову его не выговорить.

Елена рассмеялась.

— Если тебе нетрудно, я была бы очень благодарна.

— Нет, это не больница, а какой-то трэш!

В ординаторскую, словно какой-то совершенно неконтролируемый ураган, влетел совсем молодой голубоглазый парнишка в белом халате.

— Какая

паскуда дала мне эту миссис Картер? Придушил бы, блин!

— Что? Миссис Картер? — переспросила Елена. — Люк, она что, снова попала к нам отделение?

Ребята переглянулись. Миссис Картер, или, как ее называли между собой доктора, «миссис СамаСебеВрач» была знакома, наверное, каждому кардиологу госпиталя, в котором работала Елена — причем не только кардиологу, но и неврологу, гастроэнтерологу, пульмонологу, травматологу, терапевту и еще массе представителей остальных врачебных специальностей. Уже в шестой или седьмой раз эта женщина попадала к ним в госпиталь с жалобами абсолютно разного характера и на совершенно разные органы — сердце, печень, почки, желудок, селезенку и все остальные. Неизменно, попадая в приемное отделение, она кричала о том, что умирает и требовала оказать ей помощь немедленно. Конечно, перепуганные врачи сразу же начинали осмотр, назначали огромное количество анализов и со страхом ждали их результатов, готовясь к тому, что им придется лечить какое-то страшное заболевание. Однако спустя несколько часов анализы были готовы, но по их результатам никакой болезни у пациентки не было — ее показателям могли позавидовать многие здоровые. Конечно, врачи приходили в замешательство, и начиналось путешествие миссис Картер по самым разным отделениям, от одного врача к другому, которые все, как один, заявляли, что она здорова. Впрочем, продолжалось это недолго: тайну загадочной «больной» очень быстро разгадал Лиам, когда она в очередной раз поступив в кардиологическое отделение, заявила ему, что благодаря медицинской энциклопедии нашла у себя дилатационную кардиомиопатию и нуждается в срочной трансплантации сердца. Конечно, Лиаму не нужно было даже, наверное, заканчивать медицинский вуз, чтобы понять, в чем на самом деле заключается проблема его пациентки: дело, очевидно, было не в дилатационной кардиомиопатии, выявить которую точно можно было бы с помощью ЭКГ, компьютерной томографии и массы других исследований, которые не раз у нее проводились. В конце концов, Лиам даже не был уверен, что, будь у миссис Картер подобное заболевание, она вообще дожила бы до этого дня и была бы столь энергична: смертность при дилатационной кардиомиопатии составляет 50%. В результате, еще раз проверив все ее анализы, а однажды утром увидев, как миссис Картер энергично бежит за кем-то по лестнице, кажется, забыв о количестве преодоленных ею лестничных пролетов, существовании лифта, болях в сердце и своем страшном «диагнозе», под крики «я дойду до Страсбургского суда» ее выписал домой сам завотделением. Впрочем, от встреч с эксцентричной пациенткой врачей это все равно не освободило: судя по всему, миссис Картер раз в месяц стабильно продолжала вызывать парамедиков, а те, выполняя свою прямую обязанность, доставляли ее в ближайший от ее дома госпиталь, коим по несчастному стечению обстоятельств и оказался тот самый, в котором работала Елена.

— А то! — воскликнул Люк, пройдя в ординаторскую и бросив себе на стол кипу каких-то документов.

— И что у нее на этот раз? — спросил Лиам.

— Она меня минут сорок убеждала меня в том, что у нее чума. Чума, мать вашу!

Лиам, Елена и Лив вопросительно посмотрели на Люка, не веря своим ушам, но тот сумел лишь, жадно хватая ртом воздух, несколько раз кивнуть.

— Я пытался намекнуть ей, что, сидя в четырех стенах и смотря круглосуточно шоу про семейство Кардашьян и их силиконовые задницы или что там у них, достаточно трудно заразиться чумой, но миссис Картер сказала, что ей виднее, — отдышавшись, проговорил Люк, разведя руками. — Ах да, а в конечном итоге она сказала, что вообще откажется от меня, потому что я выгляжу, как «представитель секс-меньшинств». Вы понимаете? Она меня педиком назвала!!!

Едва успокоившись, Люк снова перешел на крик, и казалось, что еще немного, и от него повалит пар. Ребята прекрасно понимали его чувства, потому что за последний год сами проходили через это, а кто-то — например, такие счастливчики, как Лив, которую миссис Картер записала в элитные проститутки с Бродвея, — даже несколько раз, — но все равно не могли сдержаться от улыбки, слушая его эмоциональный рассказ. Люк работал в кардиологическом отделении немногим больше полугода. Вчерашний интерн, он был знаком пока далеко не со всеми особенностями жизни госпиталя, и, обладая вспыльчивым характером, даже умом понимая, что ни одно слово миссис Картер воспринимать всерьез не стоит, спокойно реагировать на такие выходки все равно не мог.