В одном городе
Шрифт:
Петров. Дела обернулись таким образом, что нам без тебя не обойтись. Мы насчет проекта поселка. Первый вариант ты знаешь, второй Александр Михайлович захватил с собой.
Горбачев. Да, понимаете, как получилось...
Петров. Александр Михайлович, пожалуйста...
Горбачев. Где можно разложить?
Бурмин. Прошу ко мне.
Входит Клавдия.
Клавдия.
Бурмин. Клава, не до тебя.
Клавдия. Отец...
Петров. Ничего-ничего, вы пока посмотрите проект.
Бурмин. Но что же произошло?
Петров. Сначала посмотри на проект, а потом поговорим.
Бурмин и Горбачев уходят.
Я слушаю.
Клавдия. Я недолго. Извините меня, что я дома пытаюсь говорить о деле, но здесь есть и личное. Одним словом, завтра я должна сдать в редакцию статью, критикующую работу исполкома.
Петров. Так это вы тот самый зубастый журналист и есть?
Клавдия. Не знаю, зубастый или нет, только я написала резкую статью.
Петров. Что же вас волнует?
Клавдия. Два вопроса, знаете... Хотя мне и не очень удобно говорить о них, но я скажу, иначе разговор не имеет смысла.
Петров. Итак, первый?
Клавдия. Я пишу о Ратникове. О стиле работы исполкома.
Петров. Ответственная тема.
Клавдия. Очень. Вчера я была у Ратникова и случайно стала свидетельницей ссоры, почти скандала между отцом и Ратниковым. Отец был прав, но место и форма спора были выбраны неудачно. Одним словом, представьте себе, появляется моя корреспонденция... Что скажет Ратников?
Петров. Сведение личных счетов.
Клавдия. Ясно.
Петров. Вы написали статью?
Клавдия (идет к столу, возвращается). Вот она. Я прошу вас, посмотрите ее.
Петров. Не лишайте меня удовольствия прочитать ее в газете.
Клавдия. Что же мне делать?
Петров. Я уже ответил. Второй вопрос?
Клавдия. Мне дорога дружба Павла Ратникова, мне кажется он тем человеком... Я скажу вам прямо — он мне дорог. И вот сейчас мне очень трудно.
Петров. А если бы вы сейчас получили это задание?
Клавдия. Я бы... я бы... думаю, что сделала то же самое, хотя сейчас это много труднее.
Петров. Да, не легко.
Клавдия. Я просто не знаю, что мне делать. Разумом я понимаю, что нужно быть твердой. Принципиальной. Нельзя вступать в сделки со своей совестью, со своими убеждениями. Это, пожалуй, очень верное слово — «убеждение».
Петров. Вот видите, Клавдия, как вы хорошо сами во всем разбираетесь.
Клавдия. Но я хочу предупредить Павла. Тем более - он здесь.
Петров. Во-первых, вы не имеете на это права как корреспондент. Во-вторых, я думаю, вам ведь тоже не безразлично проверить, как он к этому отнесется.
Клавдия. Конечно. Но что же мне делать?
Петров. То, что вы решили.
Клавдия уходит, входят Бурмин и Горбачев.
Нравится?
Бурмин. Здорово!
Петров. Подписывай.
Бурмин. А что все-таки случилось?
Петров. Москва срочно требует проекты. Пришлось немедленно созывать бюро и ставить на обсуждение оба проекта. По городу никаких разногласий не было. По поселку мнения разошлись.
Бурмин. Разошлись?
Петров. Да, на одной стороне были все члены бюро, на другой — Ратников.
Бурмин. Один?
Горбачев (взволнованно). Один, понимаете, один.
Петров (укоризненно). Александр Михайлович, мы вам поверили, а вы разглашаете решение бюро.
Горбачев. А разве нельзя?
Петров. В данном случае можно.
Горбачев. Один, понимаете, один...
Бурмин. Отказаться выполнить решение бюро!
Петров. Словом, он категорически отказался подписать проекты. Что же вы-то раньше смотрели, коммунисты? Ты что смотрел, Бурмин?
Бурмин. Я говорил вам.
Петров. О чем ты мне говорил? О малиновых дорожках?
Бурмин. О ратниковском стиле.
Петров. Не все говорил. Понимаешь, Бурмин, не все.
Бурмин. Понимаю. Но я хотел тогда говорить...
Петров. Хотел, но не говорил.
Бурмин. Вы меня мало знали, могли не так истолковать.
Петров. Да. Мог не так истолковать, и все же ты обязан был говорить все, что думал.
Горбачев (поднимая чертеж). Меня интересует только один вопрос: я так и уеду с неподписанным проектом или все-таки Сергей Романыч соблаговолит поставить свою подпись?